Любовница Синей бороды

– Не бойся, голубчик, Нина далеко. А тебя, как только поправишься, заберем. В деревню поедешь с барином, там обоснуешься, женишься…

Владимиру Ивановичу Агриппина Юрьевна помогла стать на ноги. Как ни странно, он не умер от неизвестных зелий. Тем не менее здоровье его было подорвано, причем сильно – он превратился в старика, как будто возрастом сравнялся с матерью, часто их принимали за брата и сестру. На светские приемы, разумеется, он не ездил.

Еще одно событие на время всколыхнуло размеренную жизнь в доме Владимира – он обнаружил пропажу драгоценностей. Драгоценности – это всегда тот запас, который выручит в тяжелую годину, это и признак большого состояния, ибо владеть еще и сверкающими камешками может себе позволить тот, у кого уже все есть.

– И много было драгоценностей? – полюбопытствовала помещица.

– Не столько много, сколько стоимость их баснословная, – признался сын. – Шкатулка наберется. Я знаю, вы думаете, их украла Нина. Пустое. Она бескорыстна. Редко надевала украшения, только когда я просил. Нину запугал брат, я знаю…

«Что тут скажешь? – вздохнула помещица. – Сын действительно умом тронулся».

Летом Агриппина Юрьевна увезла его в то самое имение, которое дали за Лизой в приданое, и осталось оно у графа одно-единственное. Тайком от матери он выглядывал в окошко – не едет ли его Нина. Помещица это замечала, но молчала до поры до времени. Убедившись, что он вполне оправился от потрясений, она рассказала ему о коварстве любовницы, заключив:

– Вот кто Синяя Борода, Володя, – Нина твоя. А она из тебя сделала злодея.

– Не верю, не может быть… – отвечал он.

– Твое дело. Завтра я уезжаю. Наташка одна в Москве, сидит взаперти, никуда не выходит, пора мне о ней подумать. Да и землю свою пора вернуть.

– Так привозите Наташу сюда, матушка, – предложил он.

– Нет, друг мой, ты уж сам справляйся. Мужчина ты, а хочешь опять под опекой женщин жить? Нехорошо.

– Вы неправильно поняли…

– Правильно я поняла. Прощай, сын. Свидимся ли еще – не знаю.

Ранним утром, когда солнце еще не встало, Агриппина Юрьевна уехала в собственной карете с Ионой.

В Москве она наводила справки о Янине, но очень осторожно. Узнав, что та уехала на воды, помещица решила подождать. Деньги заканчивались, дочь намекала, мол, не пора ли домой ехать, помещица будто не слышала. У нее были на руках настоящие документы, она знала, как доказать, что сделка была совершена незаконная, но не начинала спорного процесса по одной причине: не желала шума. Сын и без того пострадал, а ведь есть еще дочь – на нее пятно ляжет, а Наташа только начинает жить. Агриппина Юрьевна собиралась вернуть деньги и драгоценности без шума, придумала план. В этом смысле бумаги – неплохая приманка, прознав про них, Янина попытается отобрать.

– Прости, ты хоть и барыня, а дура, – был ответ Ионы на ее план. – Не знаешь, с кем будешь дело иметь? Это же сатана! Она ж и тебя убьет!

– Не стращай, и я не ангел, – сказала помещица. – Купи два пистолета.

– Ты никак убить ее надумала?

– Бог с тобой, Иона! Нам же надо защищаться? С пистолетом как-то спокойней.

Через пару дней, показывая Агриппине Юрьевне оружие, он расхваливал:

– Ну, этот, известное дело, наш, для мужской руки, оттого и велик. А тебе, матушка, купил я аглицкий. Гляди: в кармане поместится, а зовется – «терцероль». В переводе с итальянского – «ястреб». Пистолет аглицкий, а зовется итальянским словом. Каково, а? У него есть откидной штык! Ежели на тебя нападают после выстрела, а зарядить ты не можешь – времени нет, то штыком – раз!..

– Тебе все аглицкое да аглицкое! Будто наши мастера не мастера, – проворчала Агриппина Юрьевна, рассматривая пистолет. – Эх, кабы он стрелял три-четыре раза, тогда бы твой восторг был мне понятен.

– Скажешь тоже, барыня! Три-четыре раза! Тогда понадобилось бы и четыре дула, а сие есть неудобство большое. Ну, как ты приладишь четыре дула?

В конце концов, покупку она одобрила и стала ждать, когда в городе появится Янина, приставив к дому шпиков, нанятых уже в Москве. Обычно на лето господа разъезжались кто в деревню, кто за границу, кто на лечение, мало господ оставалось в городе, где летом царила скука. К осени они стали возвращаться, помещица во всеоружии думала встретить Янину, но развязка наступила неожиданно и не так, как было задумано.

Однажды, сидя в карете и наблюдая за домом, который когда-то принадлежал ее семье, Агриппина Юрьевна увидела, как к крыльцу подкатила роскошная карета. Из кареты вышла Янина, затем красивый молодой человек и пожилая дама. С величайшей осторожностью двое мужиков вытащили картину кисти Поля (ее-то Агриппина Юрьевна сразу узнала, она-то и была целью помещицы). Янина верховодила ими:

– Осторожнее, дармоеды! Шкуры с живых сдеру, коль уроните. Несите в гостиную. Эти мужланы ни на что не способны.