Лорд и леди Шервуда. Том 2

– Тебе нечего бояться, Клэр, – прошептал он, – побудь рядом, пожалуйста!

Они замолчали, и рука Клэренс невесомо дотронулась до волос Статли, потом, осмелев, стала ласково гладить их.

– Как это все ужасно! – вздохнула Клэренс. – И для Робина, и для всех нас!

– Да, для Робина особенно. Ему еще придется отстаивать не свою невиновность, – подтвердил Статли, но не стал пояснять сказанное, когда Клэренс посмотрела на него вопросительно и удивленно.

Не дождавшись от Статли объяснений, Клэренс мысленно вернулась к рассказу Мэта и с отчаянием воскликнула:

– Знаешь, чего я никак не могу понять? Почему жители Хольдернеса не помогли Гилберту, не защитили его мать и Тэсс? Ведь их куда больше, чем ратников, приехавших за Гилбертом!

– Что ты, голубка! – с горечью рассмеялся Статли. – Ты же слышала: их с трудом удалось расспросить о том, что случилось. На помощь честного люда мы никогда не рассчитываем. Ведь они даже ставни заперли, лишь бы их покой не был нарушен!

Клэренс услышала нотку презрения в его голосе и упрекнула:

– За что ты так презираешь их? Вспомни: тот хлеб, что ты ешь, выращивали они!

– Так ведь мы этот хлеб у них покупаем, а не получаем в дар! – вздохнул Статли.

– Тогда чем ты отличаешься от жителей того же Хольдернеса, что говоришь о них сейчас так, словно это не ты, а мой старший брат?

– Отличаюсь! Так же, как Вилл, Робин, Марианна и многие другие, – усмехнулся Статли. – И потому мы сейчас в Шервуде. Пойми, Клэр, эти честные люди любят нас, пока мы удачливы. Но если кто-то из нас попадет в беду, как Гилберт, далеко не многие протянут руку помощи.

– Я знаю, как в народе любят Робина, – возразила Клэренс.

– Да, его боготворят, – грустно согласился Статли, – но если, не к ночи будь сказано, случится беда и Робин окажется в руках шерифа, ты думаешь, эти люди, которые так любят его, хотя бы ударят палец о палец, чтобы спасти твоего брата? Нет. Они припомнят ему, что его именем бредят их сыновья и братья, поймут, что если Робина не станет, их дети перестанут мечтать о свободе и независимости. И никто из них, голубка, не станет жертвовать жизнью ради него! Они, конечно, пожалеют его, но все равно соберутся на казнь как на забаву. Я уверен, что те, кто сегодня ночью краешком глаза наблюдал за расправой над Гилбертом и Терезой, сейчас уже осмелились покинуть свои дома и сидят на постоялом дворе, хвастаясь перед теми, кто все пропустил.

Разговаривая с Клэренс, Статли тихонько перебирал ее пальцы. Клэренс не протестовала, и разговор стал более приятным, поскольку перешел на них самих.

Робин, Вилл, Джон и Марианна возвращались в лагерь уже в темноте. Небо затянули тучи, и в чащах Шервуда разлился густой мрак. Всадники молчали, и только приглушенный топот копыт нарушал царившую в лесу тишину.

– Статли прав: надо принять меры безопасности, – нарушил молчание Джон.

– Да, – согласился Робин, – и сделаем это завтра, не позже. Пришло время предупредить весь Шервуд о предателе.

– А вот с этим спешить не стоит, – возразил Вилл. – Если мы объявим по Шервуду, что среди нас есть предатель, доносчик шерифа затаится. Кто знает, когда мы сможем обнаружить его? Все успеют до того перебить друг друга из-за взаимных подозрений!

– Гилберт уже погиб. Погибнут и другие, если мы не предупредим об опасности и стрелки не станут соблюдать большую осторожность.

– Что я слышу! – буркнул Джон. – Наш лорд заговорил об осторожности! Но я согласен с Виллом. Гилберта не вернешь, а предатель после твоих слов станет осторожнее раз в десять. Он затаится для решающего удара, и ему будет только на руку смута в Шервуде. Скажем одному Алану, и то предупредим, чтобы он держал язык за зубами.

– Мэри, будь особенно бдительна в отношении кладовой и аптеки! – сказал Робин. – Следи за тем, чтобы ни в лекарствах, ни в еде, ни в питье не оказалось яда.

– Я слежу за этим, не волнуйся, – ответила Марианна, – я даже свечи проверяю.

– Почему?! – резко обернулся к ней Вилл.

– Почему что? – спросила в ответ Марианна.

– Почему ты стала проверять все на отсутствие яда? – спросил Вилл, впившись пристальным взглядом в Марианну.

Она пожала плечами:

– Потому что меня обучали распознавать яды и готовить противоядия.

– И во Фледстане ты поступала так же? – продолжал допытываться Вилл.

– Во Фледстане в этом не было необходимости, – растерявшись от его напора, ответила Марианна.

– А здесь такая необходимость есть, что ты стала это делать как нечто обычное?

– Вилл, я не понимаю, что тебя так обеспокоило в том, что я проявляю осторожность? – спросила Марианна и растерянно посмотрела на Робина.

Тот сделал знак Виллу, чтобы он оставил Марианну в покое. Но когда они добрались до лагеря, Вилл, расседлывая коня, шепнул Робину:

– Брат, она что-то знает! Иначе бы не принялась проверять все, куда можно подсыпать или подлить яд. Даже свечи!

– Вилл! – только и сказал Робин, бросив на брата предупреждающий взгляд.

– Робин, она знает, но не понимает, что именно знает и откуда ей стало известно то, что она принимает как само собой разумеющееся, – настаивал Вилл. – Ты должен помочь ей понять или вспомнить!