Лорд Теней

Запястье Кристины пронзило болью. Она понятия не имела, было ли это случайностью или неким отражением интенсивных эмоций, чувствуемых Марком. У него не было возможности избежать поцелуя, не отказывая Кирану и тем самым разрубая тонкую цепь лжи, что держала принца фейри в Институте.

Если только, конечно, Марку самому не хотелось поцеловать Кирана. Кристина не могла определить. Он ответил на поцелуй со свирепостью: свирепостью, как в тот раз, когда девушка впервые мельком увидела их с Кираном. Только теперь в поцелуе было больше гнева. Он схватил фейри за плечи, впиваясь в них пальцами. Сила поцелуя заставила Кирана запрокинуть голову. Марк прикусил нижнюю губу юноши, и фейри ахнул.

Они отстранились друг от друга. На губе Кирана была видна кровь, а в глазах — пылающий триумф.

— Ты не отвернулась, — обратился он к Кристине. — Было настолько интересно?

— Для моего же блага, — девушка чувствовала себя неловко, и зябко, и жарко, но отказывалась это показывать; она села, положив руки на колени, и улыбнулась Кирану: — Мне показалось, было бы грубо не смотреть.

Марк, на чьем лице читалось бешенство, рассмеялся, услышав ее слова:

— Она тебя понимает, Кир.

— Это был очень качественный поцелуй, — отметила Кристина. — Но давайте теперь поговорим о насущных вещах, таких как заклинание.

Принц фейри все еще не мог отвести взгляда от девушки. На большинство людей он смотрел с отвращением, злостью или раздумьем, но при виде Кристины он казался удивленным. Как если бы он пытался сложить ее, как куски головоломки, но ему это не удавалось.

Внезапно он развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул комнату. Дверь захлопнулась за ним. Марк проводил юношу взглядом, качая головой.

— Не думаю, что кто-то когда-либо так выводил его из себя, — отметил парень. — Включая даже меня.

* * *

Диана надеялась, что увидит Джию, как только попадет в Идрис, но бюрократия Конклава оказалась хуже, чем она ее помнила. Возникли формы для заполнения и сообщения для передачи через цепочку управления. Не очень помогал и тот факт, что Диана отказалась сообщить о цели своего визита: она не смела доверить информацию по деликатному вопросу о Киране и том, что происходило в Стране Фейри, никому, кроме Консула собственной персоной.

Её маленькая квартира в Аликанте располагалась на улице Флинтлок над оружейным магазином, которым её семья владела годами. Диана закрыла его, когда уехала жить в Лос-Анджелес с Блэкторнами. Нетерпение действовало на её нервы, она спустилась вниз в магазин и распахнула окна, впуская свет, заставляя пылинки грязи танцевать в ярком летнем воздухе. Раненая рука Охотницы всё ещё болела, хотя она почти исцелилась.

В магазине пахло плесенью, пыль на некогда ярких мечах и ножнах из дорогой кожи, древках топоров. Она сняла несколько любимых орудий и отложила их для Блэкторнов.

Дети заслужили новое оружие. Они его заработали.

К моменту, когда раздался стук в дверь, девушке уже удалось успешно отвлечь себя: она занималась раскладыванием лезвий мечей по степени твёрдости металла. Охотница положила своё любимое оружие из Дамасской стали и отправилась открывать дверь.

На пороге, ухмыляясь, стоял Мануэль, которого Диана видела последний раз при битве с морским демоном на лужайке перед Институтом. Он был без своего снаряжения Центуриона, в модном чёрном свитере и джинсах, его волосы были уложены гелем в кудри. Парень кривой ей улыбнулся.

— Мисс Рэйберн, — сказал он. — Я был послан для того, чтобы доставить тебя в Гард.

Диана заперла магазин и пристроилась рядом с Мануэлем, который шёл вверх по улице Флинтлок к северной части Аликанте.

— Что ты здесь делаешь, Мануэль? — спросила Охотница. — Я думала, ты будешь в Лос-Анджелесе.

— Мне предложили должность в Гарде, — ответил он. — Я не смог упустить шанс на повышение. В Лос-Анджелесе всё ещё много Центурионов, охраняющих Институт. — Парень искоса посмотрел на Диану; она молчала. — Приятно видеть тебя в Аликанте, — продолжил Мануэль. — Последний раз, когда мы были вместе, я полагал, что ты сбегаешь в Лондон.

Диана стиснула зубы.

— Я сопровождала детей, за безопасность которых я несла ответственность, — произнесла она. — Кстати, они все в порядке.

— Полагаю, я бы услышал, если бы это было не так, — беззаботно бросил Мануэль.

— Сожалею о твоём друге, — сказала она. — Джоне Картрайте.

Мануэль молчал. Они подошли к воротам, за которыми была дорога в Гард. Ворота были закрыты лишь на щеколду. Диана наблюдала за тем, как Мануэль провёл рукой над щеколдой, и она со щелчком открылась.

Дорога была в рытвинах. Такой же, какой её помнила Диана ещё с детства, корни деревьев извивались змеями.

— Я не так хорошо знал Джона, — произнёс Мануэль, когда они оба стали подниматься. — Я понимаю его девушку, Марисоль, она очень расстроена.

Диана ничего не ответила.

— Некоторые люди не могут справляться с горем так, как следует это делать Сумеречным Охотникам, — добавил Мануэль. — Это постыдно.

— Некоторые люди не выражают того сопереживания и терпения, которое следует выражать Сумеречным Охотникам, — сказала Диана. — Это тоже постыдно.