Лучше будь слизеринцем! (ЛП)

Не возражая больше, Поттер принялся очень мелко нарезать глаза бандимунов, пока основа из масла и воды его нового зелья кипятилась на огне. Северус наклонился к мальчику и попытался вычислить его намерения. Опять.

В следующий вторник Северусу удалось заставить Дамблдора отправить Поттеру записку с просьбой подняться к нему в кабинет. Северус ждал его здесь, чтобы лично сопроводить его на чертово занятие по окклюменции к себе. Он так или иначе разберется в причинах отвратительного поведения этого мальчишки.

Поттер следовал за ним со все тем же отсутствующим выражением лица, которое все эти недели надевал в присутствии Северуса. Северус напомнил себе, что в нем необязательно было что-то на его счет и что первые четыре месяца учебы Поттера в школе научили его, по крайней мере, тому, что такое выражение лица означает лишь, что мальчик не желает показывать другим людям свои мысли или, что более вероятно, чувства.

Он пытался не накинуться на мальчика, напоминая себе, что такие дети, как Поттер, выросшие в семьях, где о них не заботились, часто прячут чувства, в том числе и от самих себя. Это их защитная реакция. Их чувства высмеивали, игнорировали или использовали против них же, поэтому для них лучше было не показывать их или даже не признавать их существование. Сейчас это означало, что Поттер не доверял злому, вредному профессору, который собирался покопаться в его голове. Это было плохо.

Прежде чем они начали, Северус решил уколоть мальчика в надежде, что тот взорвется и выложит, что же произошло.

— На что злитесь? — небрежно спросил он. — Потеряли любимый вкладыш из шоколадной лягушки?

Поттер лишь сузил на мгновение глаза — это все, что Северус получил в ответ. Он съязвил еще:

— Сегодня никто не восхитился вашими изумительными способностями в квиддиче?

— Нет, сэр, — осторожно сказал мальчик. — Была всего лишь тренировка.

К раздражению Северуса, Поттер не выходил из себя. Он попробовал еще:

— Я очень не люблю тратить свое время впустую, Поттер, — произнес он с ударением на фамилии, зная, как сильно мальчик ненавидит, когда к нему так обращаются. — Я вкладываю свои время и усилия и свои исключительные способности в магии в ваше образование, в то, чтобы научить вас очень важному и трудному навыку, который может спасти вашу жизнь. И вот что я получаю в благодарность? Грубость? Лень? Меньшее, что вы можете сделать — если, конечно, вам это под силу, — это помнить о том, что вам нужно появляться на занятиях!

Поттер поджал губы, но ответил только:

— Да, сэр.

Так и быть. Безусловно, мальчику будет тяжелее, если он не впустит Снейпа в свой разум добровольно. Ни одному из них не понравится предстоящее занятие, но Северусу не будет по-настоящему, физически, больно.

— Замечательно. Встаньте сюда, — указал он.

Когда Поттер послушался, он сказал:

— Очистите свое сознание. Я узнаю так или иначе, что вы пытаетесь скрыть от меня. — Он улыбнулся тому, как побледнел мальчик. — Можете попытаться не пустить меня.

Как и во время разговора о летних каникулах несколько недель назад, в зеленых глазах Поттера промелькнул страх. Снейп намеревался выяснить, почему Поттер боится его — а он боится его, раз больше не хочет покидать Дурслей на лето и проводить его с ним, верно? — и того, что ему придется показать свои мысли профессору. Снейп выяснит это, как он и сказал мальчику. Так или иначе.

Он поднял палочку. Поттер сделал то же.

— Легилименс.

Северус тут же погрузился в едва теплый, медленно вращающийся поток мыслей и воспоминаний. Он выхватил случайное. В нем Гарри находился посреди класса на защите от темных искусств. В помещении воняло… чесноком? Гарри нахмурился от слов Квиррелла и почесал лоб, свой шрам. В его мыслях помрачнело, когда он почувствовал вампира или кого-то наподобие, кто владел Квирреллом и смотрел на него; кого-то с безумными, пылающими красным глазами, владеющего им…

Северуса вырвало из воспоминания, но не из-за усилий со стороны Поттера. Он ухватился за другое, лучше защищенное на вид. За клубящимся черным туманом (легко убирающимся с пути; мальчик совсем не старался!) была приоткрытая дверь. Она вела к раковинам в ванной комнате, к руке, скользящей по шее сзади, и к хриплому плачу: «Нет! Пожалуйста». Но его вытолкнуло из этого воспоминания тоже. Тогда Северус проник в другое, находившееся рядом, и на этот раз он применил лишь грубую силу. Его встретили тусклый свет, запах пота и Гаиус Эйвери, который говорил что-то, запугивал Поттера низким, мягким голосом, и в то же время этим же тоном он говорил ему комплименты, интересовался его навыками полета на метле. Северусу не нужно было знать, что именно он говорил, чтобы наконец понять страхи Поттера.

Разумеется.