Лучше подавать холодным.

- Другие обязанности.

- В самом деле? - Рогонт вздёрнул брови., будто изумляясь, что что-то в принципе может быть важнее его траханья. - Полагаю на время главы государства посягают многие. Ладно. - Он с издёвкой отмахнулся.

Монза скрежетнула зубами. В этот миг она более чем желала на него помочиться.

Четыре прислужника опустили свою ношу за спинкой трона, один из них провернул ключ в замке и с показной торжественностью поднял крышку. Над толпой вознёсся вздох. Внутри на лиловом бархате лежала корона. Толстый золотой обруч обрамлён по всему кругу тёмными переливающимимся сапфирами. Из него вырастали пять дубовых листьев, а спереди самый большой шестой обвивал чудовищный, пышущий блеском алмаз, громадный, как куриное яйцо. Настолько большой, что у ней возникло странное желание заржать.

С выражением лица человека, приступающего к прочистке засорившегося сортира голыми руками, Лироцио потянулся в сундук и ухватился за один из золотых листьев. Пожатие плечами, мол, сдаюсь, и Патин сделал то же самое. За ними Соториус и Котарда. Монза сжала оставшийся в правом кулаке, в перчатке, торчащий мизинец смотрелся не лучше в ножнах из белого шёлка. Она зыркнула на лица по идее ей равных. Две натянутые улыбки, тень насмешки и явная озлобленность. Она гадала, насколько этих гордых князей, так привыкших быть хозяевами самим себе хватит в новом, менее приятном положении.

Судя по виду, ярмо уже начинало жать.

Все вместе они подняли корону и совершили пару вихляющих шагов вперёд, нескладно волоча друг друга за бесценную эмблему королевского величия. Соториусу пришлось неуклюже огибать сундук. Они добрались до кресла и промеж себя воздели корону над головою Рогонта. На мгновение они так и застыли, словно сговорились, вероятно гадая, нельзя ли всё-таки как-нибудь всего этого избежать. Всё исполинское пространство окутала зловещая тишина, каждый мужчина и каждая женщина затаили дыхание. Затем Соториус обречённо кивнул, и все впятером они опустили корону, аккуратно расположили её на рогонтовом челе и отступили на шаг.

Итак, судя по всему, Стирия стала единой нацией.

Её король медленно поднялся с кресла и широко раскинул руки, распахнув ладони, смотря строго вперёд, будто прямо сквозь древние стены Дома Сената увидел золотое будущее.

- Наши добрые стирийцы! - рявкнул он, голос зазвенел на камнях. - Наши покорные подданые! И наши друзья из зарубежа, те кому мы всегда рады! - В основном гуркские друзья, раз уж Пророк раскошелился на такой огромный алмаз для его короны... - Кровавые годы подошли к концу! - А точнее, скоро подойдут, когда Монза окровавит Орсо. - Великим городам нашей славной отчизны больше не бороться друг с другом! - Это ещё надо будет посмотреть. - Но встать бок о бок, навеки братьями, добровольно связанными узами дружбы, культуры, общего наследия! Маршируя в едином строю! - Во всей видимости в том направлении, куда заставит их маршировать Рогонт.

- Сейчас всё так, словно... Стирия пробудилась от кошмара. Кошмара, что длился девятнадцать лет. Многие среди нас, я уверен, едва ли помнят время без войн. - Монза нахмурилась, думая об отцовском плуге, переворачивающем чёрную землю.

- Но теперь... война окончена! И все мы выиграли! Любой из нас! - Наврядли стоило упоминать, что кто-то выиграл поболе остальных. - Теперь наступает время мира! Свободы! Исцеления! - Лироцио шумно прочистил горло и скривившись, потеребил вышитый ворот. - Время надеяться, прощать, объединяться! - И, само-собой, беспрекословно слушаться. Котарда таращилась на свои руки.

- Настало время выковать единую державу, всему миру на зависть! Пришло время... - Лироцио закашлялся, на его разрумяненном лице выступили капли пота. Рогонт свирепо покосился. - Пришло время Стирии стать... - Патин согнулся и издал надрывный стон, выпячивая зубы.

- Единой нацией... - Что-то было не то, и каждый уже начинал это замечать. Котарда пошатнулась, запнулась. Зацепилась за позолоченные перила, тяжело вздымая грудь, и осела на пол, зашуршав красным шёлком. Публика одновременно ошеломлённо выдохнула.

- Единая нация... - прошептал Рогонт. Канцлер Соториус дрожа опустился на колени, сжимая порозовевшей рукой морщинистое горло. Патин уже припал на четвереньки, лицо ярко красное, на шее вздулись вены. Лироцио опрокинулся набок, спиною к Монзе, слабо хрипело дыхание. Правая рука протянулась за спиной, судорожно сжимающаяся ладонь пошла розовыми пятнами. Нога Котарды вяло дёрнулась и замерла. Всё это время толпа, скованная оцепенением, хранила молчание. Не до конца понимая - а вдруг это некая извращённая часть церемонии. Некая леденящая шутка. Патин откинулся вниз лицом. Соториус упал назад, изогнулся жгутом, каблуки туфель взвизгнули проехавшись по полированному дереву и безжизненно стукнулись об пол.

Рогонт безотрывно глядел на Монзу и она глядела в ответ, такая же застывшая, беспомощная как тогда, когда смотрела как умирал Бенна. Он открыл рот, поднял к ней руку, но не смог даже и выдохнуть. Его лоб, под подбитым мехом ободом короны, покраснел, будто от раздражения.