Лунный зверь

Лишь мгновение чудовище колебалось, а потом шагнуло на полоску света. В напряжении оно прошло через открытые двери и остановилось, моргая рыбьими глазами при виде сцены, открывшейся перед ним шестнадцать мужчин сидели за огромным столом, их обслуживал семнадцатый — тощая, отвратительная карикатура на человека в засаленном белом переднике; он тут же посмотрел прямо в глаза существа.

— Черт побери! — воскликнул он. — Какой-то чужак! Откуда, дьявольщина, вы взялись?

Шестнадцать голов разом поднялись. И тридцать два глаза впились в тварь холодными твердыми взглядами, в котором удивление смешивалось с различными догадками и настороженностью, отчего существо почувствовало беспокойство, отдаленное ощущение тревоги, ледяное предчувствие, что этих людей убить окажется не так просто, как оно считало ранее.

Мгновение молчания превратилось в секунды; и у чудовища вдруг возникло жуткое ощущение, что за ним не мигая наблюдают не несколько, а целый миллион горящих глаз — миллион пытливых подозрительных глаз, которые, закружившись в хороводе, превратились в неясное пятно, продолжая, однако, впиваться в него сверкающими жесткими глазами. Чудовище пыталось побороть это ощущение; и лишь сейчас из глубин сознания пришел ответ на вопрос, который ему задал маленький лондонец. В тот момент, когда существо осознало эту неприятную мысль, второй человек задал следующий вопрос:

— Откуда ты взялся здесь?

«Откуда!» Вопрос с трудом проторил себе дорожку в сознании твари. Да из моря, конечно! Откуда еще? Ведь на множество миль только дикие темные просторы океана, и волны его вздымаются и опадают в своем бесконечном ритме — сверкая, как отшлифованные драгоценные камни, вечно повторяющимися солнечными днями, мрачно разбухая ночами! Первозданный океан, шепчущий, волнующийся, нашептывающий о неописуемых вещах.

— Эй! — рявкнул Проже, опережая Корлисса. — У тебя что, языка нет? Кто ты такой? И откуда ты взялся?

— Я… — начало существо нерешительно, — Я…

Волна парализующего страха прокатилась по рыбьим нервам твари. Вдруг показалось невероятным, что она не подготовила заранее объяснений. Что же она должна ответить, чтобы удовлетворить этих злых проницательных людей?

— Ну, я… — снова начало беспомощно существо. Лихорадочно оно пыталось откопать в своей памяти какие-нибудь воспоминания о происшествиях, случавшихся с людьми. На ум пришла мысль о лодке, которая…

— М-моя лодка… перевернулась. — Вырвались торопливые слова, — Я греб, и…

— Греб! — фыркнул Проже. Корлиссу показалось, что интеллект могучего датчанина до глубины души оскорблен подобным объяснением. — Да ты просто бессовестный лгун! Лодка в тысяче милях от ближайшего порта! Что у тебя на уме? Чего ты пытаешься добиться? Кого ты думаешь одурачить?

— Снизь обороты, Проже! — рявкнул Корлисс. — Неужели ты не видишь, в какой передряге побывал этой парень?

Он с величественным видом командира поднял свое грузное тело со стула и обошел стол. Сорвав с вешалки полотенце, он бросил его существу.

— Держи, незнакомец, вытри свое тело!

Потом он почти обвиняюще повернулся к остальным.

— Неужели вы не видите, что он прошел через ад! Представьте себе: плыть сюда в этих кишащих акулами водах и случайно наткнуться на этот остров! Наверное, он сейчас на грани сумасшествия. Он почти не соображает и едва ли что помнит. Амнезия, так это называют. Держи, незнакомец, эту сухую тогу!

Корлисс сорвал с вешалки пару старых штанов и грубую серую рубашку, бросил существу и стал наблюдать, как то начало осторожно надевать одежду.

— Эй, — сказал кто-то, — он надевает штаны задом наперед.

— Видите же, — хмуро заметил Корлисс, когда чудовище с секундной заминкой исправило свою ошибку, — насколько ему досталось. Он даже не помнит, как нужно одеваться. Но по крайней мере понимает, что мы говорим. А теперь, незнакомец, садись сюда и съешь чего-нибудь горячего. Должно хорошо пойти после того, что ты пережил.

…Единственное свободное место находилось напротив Проже, и чудовище нерешительно уселось на этот стул, а потом — тоже нерешительно — пододвинуло тарелку с едой, которую повар поставил перед ним, и принялось работать вилкой и ножом, как это делали остальные.

— Мне не нравится этот тип! — пробурчал Проже. — Эти глаза! Возможно, он сейчас сродни недоразвитому ребенку, но я уверен, что его выбросили за борт с корабля за какие-нибудь проделки. От одного вида этих глаз меня продирает дрожь!

— Заткнись! — в приступе внезапной ярости рявкнул Корлисс. — Никого из нас нельзя винить за наш облик, и следует лишь благодарить Бога за то, что он дал его нам.

— Ба! — воскликнул Проже. Потом он продолжил шепчущим голосом, но его слова доходили до Корлисса несвязными фразами: — Если бы я был боссом… поверьте, эта команда… чертово преступление… когда я не доверяю человеку, то это уж точно… вероятно, помощник с какого-нибудь грузового парохода… и поэтому за его проделки его выбросили за…

— Это невозможно! — бесстрастно воскликнул Корлисс.