Маньчжурия, 1918. Особый отряд

Унгерн провёл их в здание вокзала — двухэтажное, добротное каменное строение. Они поднялись на второй этаж, по пути встретив несколько китайцев в русской форме.

— Подайте чаю, — велел он одному из казаков.

Орлов рассмотрел висящие на стене кабинета карты и обратил внимание, что станция Даурия была обозначена как передовая позиция.

— Как обстановка, барон? — усевшись на стул, поинтересовался Орлов.

Унгерн, как-то очень пристально глядя на них двоих, сел напротив, распахнул шинель и отрешенно улыбнулся.

— Месяц назад мы с Григорием Михайловичем разоружили здесь, в Хайларе, две сотни дружинников. Ни одна эта сволочь не оказала сопротивления, мы всех согнали на поезд и отправили в Читу — пусть большевики их кормят. Надо было их выпороть, но я пожалел кнута, не до того было.

Орлов и Франк переглянулись.

— Такое положение очень вдохновляет — обольшевиченные части совершенно разложились, служить и воевать не хотят, сопротивление оказать неспособны! Надо расширять зону действий и брать всё, что сможем — казаки встанут и у нас будет целая казачья дивизия к весне, — довольно пылко продолжил говорить Унгерн. — Наши нерчинцы ещё летом вернулись с фронта и только и ждут возможности восстать против красных!

«Какой-то он очень нервный, будто не от мира сего», — подумал Орлов. — «Хотели бы восстать — уже бы давно восстали».

— Сколько у атамана готовых к наступлению людей? — поинтересовался он.

В дверь постучали — казак принес чай и какие-то пироги.

— Три тысячи человек офицерского состава, казаков, китайские и монгольские добровольцы, — разгладив усы, ответил барон. — Сейчас нельзя ждать, каждая минута промедления — это потерянная возможность, господа. Инициатива должна быть на нашей стороне — дерзость, натиск, смекалка, — снова с удивительной пылкостью проговорил Унгерн.

«Очень это странно — зачем Семенову тогда понадобились наши скромные силы?» — предчувствие подсказывало Орлову, что все слова этого человека надо делить на два или на три.

— Вы участвуете в операции?

— Нет, сейчас я занят наведением порядка по линии Маньчжурия — Хайлар — Бухэду, зачищаю остатки красных, поддерживаю порядок, набираю добровольцев, — пожал плечами барон. — Занимаюсь тыловым обеспечением.

Далее Унгерн начал рассказывать, как по приказу командира Нерчинского полка барона Врангеля он оказался в Персии перед Февральской революцией, но смог сколотить несколько сотен добровольцев-ассирийцев, которые очень хорошо себя показали против турок.

— И что же дальше? — Орлова это заинтересовало.

— Дальше я хотел пройти рейдом по ближним тылам, но революция всё сломала, всё развалилось, к концу лета я вернулся в Забайкалье с несколькими храбрецами, в Иркутске мы встретились с Григорием Михайловичем и стали готовиться к сложным временам, — уклончиво ответил барон.

В дверь настойчиво постучали, Унгерн велел войти.

— Ваше высокоблагородие, эшелон готов к отправлению — вода залита, лошади напоены, кипяток подан! — доложил уже другой казак — здоровенный усатый детина.

— Хорошо, — жестом отпусти его Унгерн. — Что же, господа, рад был познакомиться, — он встал, — больше не смею вас задерживать. Григорий Михайлович, поди, заждался уже — я ему немедленно телеграфирую.

Распрощавшись с бароном, офицеры вернулись в вагон.

— Немного нервный казак, но видно, что очень нахрапистый и бесшабашный, — резюмировал Франк.

— Одной бесшабашности для долгой войны мало, — ответил Орлов, которому барон показался весьма авантюрным человеком.

Полковник пошёл по вагонам и велел всем одеться по форме.

— Ожидается торжественная встреча и ужин, господа! — объявил он. — Ведем себя пристойно и благообразно!

За время пути Орлов и Франк успели сгонять четыре блица в шахматы. Поезд, пыхтя, останавливался — в окно было видно, что перрон был освещён многочисленными факелами, а посредине, недалеко от одноэтажного деревянного здания вокзала, стояло человек тридцать в более-менее торжественном построении. Рядом, правее от строя, стояли три человека — один в из них в папахе, выглядящий очень представительно.

Вагон остановился почти что напротив этих людей.

Метель была легкая, почти незаметная. Орлов торжественно вышел из вагона и направился к встречающим. Не доходя трех шагов, он остановился и отдал честь, в ответ ему тоже откозыряли.

— Добро пожаловать, господин полковник! — громко, приятным басом произнес коренастый человек с усами, в папахе и с погонами казачьего генерала на шинели. — Рад знакомству!

— Взаимно, господин Семенов! — Орлов пожал протянутую руку, Франк — тоже.

— Прошу к нам в гости, к столу — мы квартируем недалеко от вокзала, повозки для ваших людей готовы, — сказал Семенов. — Будем рады вашему обществу.

Действительно, три автомобиля и десяток повозок стояли недалеко от вокзала, с задней стороны. Орлов отдал необходимые распоряжения и оставил отделение караула в поезде.

Атаман пригласил Орлова и Франка в свою машину — она оказалась японская.

«Ловко! Разжился японскими полугрузовиками господин атаман», — этот факт Орлова впечатлил. — «Надо бы и нам заиметь свой автопарк».