Мародер

Я вышел в общий зал и остановился, пытаясь припомнить лицо таможенника. Не было у таможенника флуктуационного следа, но он, как родной брат, был похож и на сэра Джефри, и на седовласого мужчину, посетившего номер сэра Джефри после меня, и на двух крепких парамедиков, растаявших в ночном переулке Нью-Йорка вместе с машиной «ambulance».

Я чертыхнулся. Мало ли на свете похожих людей? Говорят, английский драматург Бернар Шоу и русский физиолог Иван Павлов были похожи как две капли воды. А в моем случае речь идет лишь об определенном типе лица. Словно одной расы, как китайцы, которые, по пословице, для европейца все на одно лицо. Если на этом зациклиться, то и до паранойи недалеко.

Однако зацепили меня «сэр Джефри со товарищи», и сильно зацепили, если в местных стали мерещиться. Не было у таможенника флуктуационного следа, не бы-ло!

Все же я не удержался, обернулся и посмотрел на таможенника сквозь стеклянные двери. Но ничего не увидел. Как и ультрафиолет, стекло не пропускает сквозь себя флуктуационное свечение.

До прыжка в базовое время был еще час, и я поволочил утяжеленное тенью тело на второй этаж в кафетерий. Там и посидеть можно, и «Баварского» пива выпить. Настолько понравилось пиво, что уже соскучился.

Поднимаясь по эскалатору, я снова, как три дня назад, ощутил на себе чей-то взгляд, но в этот раз объектив камеры слежения был направлен в другую сторону. Либо дежавю, либо паранойя. Либо за мной на самом деле кто-то наблюдал, но теперь напрямую, а не через просветленную оптику. Лучший агент вовсе не тот, кто умеет уходить из-под наблюдения, а как раз наоборот — умеет независимо вести себя, находясь под колпаком. Я не террорист, не шпион, работаю только на самого себя и опасаться мне некого. Неприятно, конечно, когда за тобой наблюдают, будто за насекомым под стеклом, но уходить от слежки я не собирался. Зачем вызывать необоснованные подозрения? Наблюдают, и пусть себе… Лишь бы препарировать не надумали.

Взяв две бутылки «Баварского», пакетик соленых орешков, я сел за свободный столик у окна. Откупорил одну бутылку, поднес ко рту… И почувствовал что за мной наблюдает уже не одна пара глаз, а как минимум десяток. Почти все посетители кафетерия смотрели на меня: кто с восхищением, а кто смущенно пряча улыбку.

Я поставил пустую бутылку на стол, конфузливо прикрыл рот ладонью, неблагозвучно отрыгнул и взял орешек из пакетика. Н-да, устроил цирковое представление… Среди местных никто не сумеет выпить бутылку пива одним махом: нужна не только тренировка, но и особое горло.

Вторую бутылку я уже пил неторопливо, маленькими глотками, контролируя себя. Смакуя. Дурные привычки оттуда надо искоренять. В конце концов я нахожусь здесь, чтобы жить в свое удовольствие, а какое удовольствие я испытал, выпив пиво залпом? Никакого, разве что продемонстрировал пращурам, что строение моего горла несколько иное, но гордиться здесь нечем. В книгу Гиннесса мне попадать категорически запрещено.

Внимание пассажиров ко мне ослабло, зато неожиданно проявилось со стороны уже знакомого рыже-серо-белого котенка. По-хозяйски проходя мимо столика, он лениво посмотрел в мою сторону и неожиданно замер на месте. Затем присел, распушил шерсть, постучал по полу хвостом и стремглав бросился в атаку на мои брюки.

— Брысь, — шикнул я, пытаясь сбросить котенка с ноги. — Ветчины у меня нет, одни орешки.

Не тут-то было! Не хотел ветчины котенок со счастливым окрасом. Он охотился на то, что никто из людей пока не замечал, но что не укрылось от кошачьего взгляда — за клочком межвременной тени. И тень ему потакала, подразнивая котенка из-под туфель и явно заигрывая.

— Тебе не стыдно? — шепотом попытался я урезонить тень. — В кошки-мышки решила поиграть?

Тони было ничуть не стыдно. А котенку тем более — он с таким хищническим азартом набрасывался на колеблющуюся тень, что я начал опасаться не только за целостность брюк, но и туфель. Верь после этого, что трехцветные кошки приносят счастье.

Я схватил котенка за шиворот, отшвырнул в сторону, но только раззадорил его, и он с утробным мявом вновь бросился атаковать мои туфли.

— Пшел вон! — прикрикнул я, убирая ноги в сторону.

Котенок проскочил мимо, развернулся и устремился в новую атаку.

На меня вновь стали обращать внимание, на этот раз не только посетители кафетерия, но и пассажиры из зала ожидания. Как бы не заметили, на кого на самом деле охотится котенок. Я вскочил со стула и чуть ли не бегом направился к эскалатору. Может, и побежал бы, если бы на мне не висела тяжеленная межвременная тень. Котенок не отставал, то и дело цепляя когтями за штанины.

— Так его! — весело заключил кто-то за моей спиной. — Нечего отрыгиваться в общественном месте!

Запрыгнуть на эскалатор котенок не рискнул, и на ступеньках я перевел дух. Давно пора понять, что с тенью не соскучишься…