Меч Королей

— Тогда лови, — я бросил ему меч рукоятью вперед. Он поймал его и недоуменно посмотрел на меня. — Я обещаю вас освободить, но сначала вы должны доставить меня домой. Финан!

— Господин?

— Освободи всех от оков!

— Ты уверен, господин?

Я посмотрел на рабов и повысил голос.

— Здесь, в Лундене, вы останетесь рабами. Если пойдете со мной, будете свободными, и клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы отправить вас домой.

Я услышал стук железных звеньев по палубе и звяканье оков, когда дернули длинные цепи.

— Нам понадобится кузнец, чтобы снять браслеты с их лодыжек, — сказал Финан. — Помнишь наши? Раны оставались еще несколько недель.

— Никогда не забуду, — мрачно отозвался я и снова повысил голос: — Иренмунд! Ты освободился?

— Да.

— Да, господин, — поправил Финан.

— Подойди сюда, — позвал я.

Иренмунд поднялся на рулевую площадку, тяжелые железные кольца его ножных кандалов звякали при ходьбе.

— Господин? — неуверенно начал он.

— Я ярл, — сказал я ему, — и хочу, чтобы ты рассказал о корабле.

Он усмехнулся.

— Корма тяжелая, и корабль рыскает как молодой бычок.

— Балласт не переместили?

Он сплюнул за борт.

— Лайфинг Гуннальдсон ничего не знает о кораблях, а я его учить не собирался.

— У корабля есть имя?

— Бримвиса, — снова усмехнулся он. Название означало «Владыка моря», но, каким бы ни было море, корабль точно не годился в покорители волн. — И еще кое-что, господин, — неуверенно сказал Иренмунд.

— Что?

Он взвесил в руке короткий меч.

— Пять минут на берегу.

Я посмотрел в его голубые глаза, в которых читалась жестокая мука, и хотел уже отказать, но вспомнил собственные чувства, когда меня освободили от оков.

— Сколько человек?

— Только одного, господин.

Я кивнул.

— Одного. Гербрухт! Осви! Видарр! Пойдите с ним. Пусть сделает, что хочет, только быстро.

Я переместил детей на нос, чтобы уравновесить корабль, и когда Иренмунд вернулся с красным от крови мечом, мы отчалили, утомленные гребцы тихонько вывели нас в речной поток. Корабль немедленно развернуло кормой вперед, так что мы стали смотреть на запад, а не вниз по течению, но несколько гребков веслами правого борта повернули корпус так, что украшенный крестом нос указал на далекое море.

— Теперь помедленнее! — крикнул я. — Ведите осторожно! Мы никуда не спешим!

И я тоже не спешил. Лучше уходить медленно, не вызывая подозрений, что у нас есть причина покинуть город. Ветер никак не помогал, поэтому мы гребли, только чтобы держать курс, и двигались больше благодаря отливу и течению, чем от взмахов весел. Финан встал рядом.

— Бывал я с тобой в переделках, — сказал он.

— Это переделка?

— Корабль с рабами? Во вражеском городе? Да, я бы сказал, это переделка, — ухмыльнулся он. — Так что будем делать?

— Выйдем из устья, повернем на север и будем молиться о добром ветре. В Беббанбурге будем дня через три или четыре. — Я помолчал, глядя на лебедей, плывущих по сверкающей в лучах солнца воде. — Но это значит, что я проиграл.

— Проиграл? Ты ведешь нас домой!

— Я пришел убить Этельхельма и его паршивого племянника.

— Еще убьешь, — сказал Финан.

Грело солнце. Большинство гребцов были молоды, раздеты до пояса, загорелые и мускулистые. Известие о мести Иренмунда распространилось по скамьям, и гребцы улыбались, хотя и устали. Я предполагал, что Иренмунд хотел убить Лайфинга Гуннальдсона, но это оказался черноволосый здоровяк, чьи крики я слышал на пристани.

— Порубил его как мясник, господин, — сказал мне Видарр с неприличной радостью, — но быстро. Иренмунд вернулся на свою скамью и медленно налег на весло. Течение понесет нас до тех пор, пока не закончится отлив. И тогда, если боги не пошлют попутный ветер, придется потрудиться.

Отец Ода переговорил с гребцами и теперь присоединился к нам.

— Большинство из низ саксы, — сказал он, — но есть три дана, два фриза, скотт и два твоих земляка, Финан. И все они, — он бросил на меня многозначительный взгляд, — христиане.

— Так можешь молиться вместе с ними, отче, — усмехнулся я.

Мы проходили мимо причалов на северном берегу. Там скопилось много кораблей, хотя, к моему облегчению, воинов почти не было. День казался медлительным и тихим, даже на реке было мало кораблей. Вверх по течению никто не поднимался, но мы миновали группку небольших лодок, переправлявших товары на южный берег. На середине реки пахло лучше, хотя вонь Лундена, состоящая из смеси дыма и нечистот, все еще ощущалась, но я верил, что этим вечером мы окажемся в открытом море, под звездами. Я возвращался домой и сожалел только о том, что не исполнил клятву. Но я утешался, что сделал все возможное. Этельхельм жив, а его гнусного племянника теперь называли королем Уэссекса, но я вел своих людей домой.

Мы миновали «Мертвого датчанина» и увидели мое прежнее жилище, римский дом с каменным причалом на берегу реки. Там умерла Гизела, и я коснулся молота у себя на шее. В глубине души я верил, что она ждет меня где-то в царстве богов.

— Думаешь, три дня? — прервал мои мысли Финан.

— Чтобы дойти домой? Да. Может, четыре.

— Нам потребуется еда.

— Можем зайти в гавань в Восточной Англии. Возьмём, что надо.