Мемуары

Вам нетрудно представить, какие надежды это известие породило в моих друзьях, извещенных мной о происшедшем через Мальклера. Вам нетрудно также вообразить, как горько сокрушался Нуармутье о своей поспешности. Он заключил соглашение с Кардиналом вскоре после своего разговора с Мальклером и явился в Париж пожинать его плоды. Но, едва он узнал, что Киджи и в самом деле избран папой, он пожелал увидеть Мальклера. Он проведал, что тот еще в Париже, хотя друзья мои, не доверявшие герцогу по причине его болтливости и переметчивости, убеждали Нуармутье, что тот уже уехал; герцог, однако, ухитрился догнать Мальклера в Сент-Антуанском предместье и добиться с ним свидания. Он лез из кожи вон, стараясь объяснить или, лучше сказать, прикрасить причины, побудившие его поторопить договор с Мазарини; он не скрыл, в какое отчаяние повергает его то, что он не согласился на мою просьбу ненадолго отсрочить этот союз. И речи его, и лицо выражали угрызения совести. Я уже не был более бесчестным тираном, готовым принести всех друзей в жертву своему тщеславию и прихотям. Речь шла уже только о нежных чувствах, какие он ко мне питает, о том, что они с герцогиней де Шеврёз и Легом будут изыскивать способ воистину примирить меня с двором, и о том, что он надеется достигнуть этого без труда. В заключение он горячо уговаривал Мальклера взять десять тысяч экю, с помощью которых, принимая во внимание мою отчаянную нужду в деньгах, Нуармутье надеялся загладить в моих глазах и в общем мнении жестокую вину передо мной. Мальклер отказался принять десять тысяч экю, хотя друзья мои уговаривали его взять деньги. Они написали об этом мне, настаивая на своем, но меня не убедили; я и по сей день доволен этим своим поступком. Нет на свете ничего прекраснее, нежели оказывать благодеяние тем, кто тебя предал, но нет, на мой взгляд, ничего более постыдного, нежели принимать благодеяния от предателей. Хотя друзья мои находили, что не должно было отвергать деньги Нуармутье, поскольку он предложил их сам, они почитали неприличным обращаться с просьбою о них к другим лицам, поскольку по соображениям политическим находили нужным открыто ликовать по случаю избрания Киджи. Они из собственных средств собрали сумму, могущую покрыть самые неотложные и необходимые издержки, и Мальклер возвратился в Рим, где, заверяю вас, не услышал от меня ни слова упрека за то, что отверг деньги Нуармутье.

Поведение Нуармутье — характеристический образчик поведения, какому неизменно следуют те, кто предает своих друзей, впавших в немилость. Прежде всего они стараются под рукой пустить в обществе слух о том, что они якобы недовольны теми, кому собираются изменить. Затем они силятся по возможности преуменьшить то, чем они им обязаны. Для этой цели всего полезнее прикидываться благодарным другим — тем, чья дружба не может им повредить. Таким способом они отвлекают мимолетное внимание, с каким большинство людей относится к неблагодарности, когда она не задевает их самих, и подменяют истинную признательность мнимой. Правда, всегда находятся люди более проницательные, которые не даются в обман; так, например, я помню, что Монтрезор, которому я при аресте принцев помог получить аббатство, приносящее двенадцать тысяч ливров дохода, сказал однажды в доме у графа де Бетюна, что он обязан этим г-ну де Жуайёзу ⁶⁸; принц де Гемене возразил ему: «А я и не знал, что г-н де Жуайёз раздавал в том году бенефиции». Нуармутье, чтобы оправдать свою неблагодарность, поступил так, как Монтрезор поступил из одной лишь приверженности своей к г-ну де Гизу. По этой причине я простил неблагодарность Монтрезора, неблагодарность же Нуармутье меня и впрямь глубоко задела. Единственное средство уберечься от такого рода разочарований, которые во времена опалы горше самой опалы, — творить добро ради самого добра. Это средство самое надежное: дурной человек неспособен к нему прибегнуть, ибо совет следовать ему преподает нам лишь чистейшая добродетель. А человеку благородному оно дается легко, ибо в побуждениях, толкающих его творить добрые дела, требования совести естественно соединяются с соображениями дружбы. Однако возвращаюсь к тому, что произошло в эту пору в моей епархии.

Как только двору стало известно, что капитул сложил с себя управление ею, он вызвал двух моих викариев, а также кюре церкви Сен-Жан, каноника парижской Церкви г-на Луазеля и каноника г-на Бие, открытых моих сторонников ⁶⁹.

Комментарии

В рукописи от третьей части остались только четыре небольших фрагмента; в современных научных изданиях текст публикуется по копиям и первым изданиям (1717, 1719).

1... неподалеку от Вольтерры, на месте... битвы, в которой был убит Катилина. — Битва произошла не около Вольтерры, а севернее, недалеко от Пистойи.

2... бальи де Гонди... — Джованни Батиста Гонди, флорентийский родственник Реца, у которого он останавливался во время своей юношеской поездки в Италию (1638).