Читаем Меня зовут Лю Юэцзинь полностью

– Я потерял сумку, а подбирать ничего не подбирал. – С этими словами он обратился к Жэнь Баоляну: – Все эти дни я кроме больницы ходил искать свою сумку. Никакой я не вор.

Лао Син сделал успокаивающий жест рукой:

– Да никто и не говорит, что ты вор. Сама сумка меня не интересует, но внутри нее лежала флешка, мне нужна только она.

Вообще-то сначала Лао Син собирался в обмен на флешку пообещать Лю Юэцзиню десять тысяч, но, во-первых, тут присутствовал Жэнь Баолян, что удерживало его от таких разговоров, а во-вторых, Лао Син еще помнил горький опыт с Синемордым, которого, возможно, напугал разговор про вознаграждение. Поэтому Лао Син решил пока вообще не говорить о деньгах. Между тем Лю Юэцзинь, который не разбирался в компьютерных штуковинах и не понимал, зачем Лао Сину понадобилась та вещица, продолжал валять дурака:

– А что такое флешка? – Проявляя сметливость, он уточнил: – Дорогая вещица?

Не дав Лао Сину открыть рот, в разговор встрял Жэнь Баолян:

– Очень дорогая. Если тебя продать, то ты дешевле обойдешься. – Показывая на Лао Сина, он объяснил: – Это – человек Янь Гэ. Поэтому ты должен отвечать за свои слова.

Чем больше Жэнь Баолян давил на Лю Юэцзиня, тем меньше у того оставалось храбрости, чтобы сознаться. К тому же Лю Юэцзинь понял, что вор обчистил особняк самого Янь Гэ, который был боссом Жэнь Баоляна. Именно по этой причине Лю Юэцзинь решил молчать до последнего. Итак, Лю Юэцзинь не стал выходить из своей роли:

– Я не знаю, о чем вы тут говорите. – Принимая рассерженный вид, он добавил: – Не верите? Так комната у меня небольшая, можете все тут перевернуть!

С этими словами он стал срывать крышки со стоящих на полу кастрюль. Жэнь Баолян едва сдерживался, чтобы не ринуться на Лю Юэцзиня, но его остановил Лао Син:

– Если вещица у тебя, то не трать мое время. На этой флешке все равно ничего нет, кроме фотографий Янь Гэ – детские снимки, которые ему очень дороги. Тебе же не нужны чужие фотографии?

Однако Лю Юэцзинь упорно твердил, что ничего не брал. Тут Жэнь Баолян снова разозлился. Но на этот раз уже не из-за сумки и флешки, за которыми пришел Лао Син, и не из-за тяги Лю Юэцзиня ко всему, что плохо лежит, а из-за того, что последние два дня Лю Юэцзинь, видимо, снова перемывал ему кости. В прошлый раз он грозился повеситься, требуя зарплаты. Не по его ли указке сегодня еще несколько рабочих устроили мятеж? Но Лю Юэцзинь с пеной у рта повторял, что искал свою сумку, и на стройке его вообще не было, как он мог кого-то подстрекать? Глядя на их перепалку, Лао Син засомневался, в чьи же руки попала сумка с флешкой. Или сейчас ему врал Лю Юэцзинь, или вчера ему заговорил зубы Синемордый, иначе с чего тот сбежал, оставив в ресторане свою собственную сумку?

<p>Глава 23. Синемордый Ян Чжи</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза