Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Милтон Грин, долгое время бывший другом Мэрилин, вместе с ней занимался продюсированием этого фильма. Фильм был вторым проектом «Мэрилин Монро Продакшн» после «Автобусной остановки» и был снят на английской студии «Пайнвуд». Много говорили про то, что общеизвестное невротическое поведение Мэрилин — опоздания, пьянство, плохая подготовленность к съемкам, ненадежность — выглядело особенно удручающе на фоне профессионализма и дисциплины Оливье, представителя классической школы. Те, кто предсказывал худшее, оказались правы. Основной удар пришелся на Оливье, поскольку он был режиссером и к тому же играл главную мужскую роль. В своей автобиографии 1983 года, «Признания актера», он говорит, что во время подготовки к съемкам он практически влюбился в Мэрилин. Но во время съемки картины он спрашивал себя, как нечто подобное могло прийти ему в голову. Тем не менее он очень восторженно отзывался о ней, признавая, что она была «замечательна в этом фильме, ее работа — лучшее, что было в этом фильме, что она затмила его своей игрой и это стоило потраченных нервов». (Билли Уайлдер сказал о Мэрилин практически то же самое после съемок фильма «Некоторые любят погорячее».) Оливье добавляет: «Есть два совершенно разных человека [Мэрилин]. Вы не отклонились бы от истины, сказав, что она была шизофреником, двумя практически непохожими людьми. Она была настолько восхитительна, настолько остроумна, так невероятно забавна и физически привлекательна, как никто другой, кроме ее же самой на экране». Ее игру Оливье назвал «профессиональным любительством».

Также интересно, что, говоря об этом фильме, Джеймс Хаспил замечает: «[В этом фильме] Мэрилин больше всего похожа на себя в реальной жизни. Это ее истинный голос. Именно так она говорит о людях. Это ее настоящий цвет волос. Я думаю, она — самое очаровательное, что есть в этом фильме».

Мэйбл Виттингтон, которая работала в Парксайд-Хаус горничной под руководством главной управляющей, Долли Стайлз, вспоминала о том времени: «Мы очень беспокоились по поводу прибытия четы Миллеров. Я помню, что кто-то [Милтон Грин] выкрасил стены хозяйской спальни в белый цвет в честь Мэрилин. Были увеличены все меры безопасности. Можно сказать, что мы все были как на иголках. Что я о них думала? Мне показалось, что госпожа Миллер была немного избалована. Все должно было быть только так, как ей нравилось. Я помню, она жаловалась на то, что подушки были слишком сильно накрахмалены, но в целом она не была чересчур придирчива. Я помню, она пила очень много таблеток. Меня удивило число пузырьков на ее тумбочке. Я не знала, от чего они были, но помню, что их было много. И еще в ее комнате всегда было очень много пустых бутылок из-под шампанского. Еще я должна сказать, что она была немного неопрятна. Она выступала из своей одежды, и вещи оставались там, где она их бросила, пока я или кто-то другой не подбирали их. Ванная радовала глаз — всюду косметика, всюду личные вещи. Я помню, что она умела поистине волшебным образом изменять свой внешний вид. Она была прекрасна, но днем она не считала обязательным для себя выглядеть образцово. Однако вечером, если ей надо было идти на люди — что им приходилось делать достаточно часто — или если ей надо было одеться к обеду, она становилась совершенно иным человеком. Это были не только косметика, красивое платье, перчатки и меха, хотя они были значительными элементами ее образа. Это были поза, отношение. Когда она одевалась как Мэрилин Монро, она и двигалась как Мэрилин Монро. Я полагаю, это и значит быть звездой. Ее личность как Мэрилин Монро была совершенно иной, чем... ну, не знаю... чем она настоящая, возможно.

Артур Миллер? По-моему, он был совершенно невыносимым. Он не желал общаться с прислугой и, по правде говоря, приходил в ярость даже тогда, когда мы просто смотрели на него. Он говорил: «Что это вы на меня смотрите?» Я вспоминаю, что к двум служащим обратились репортеры, чтобы выведать тайны Миллеров и передать их в печать. Когда он узнал об этом, то совершенно обезумел и все время повторял: «Я требую, чтобы они были уволены». Конечно, так и сделали — хотя я не помню, чтобы они на самом деле продали свои истории. Мэрилин не была слишком сильно расстроена таким поворотом событий. Я помню, как она сказала: «Ну, это не ново».