Месс-менд

- Ты отлично знаешь, чем! - крикнул полковник. - Ты двадцать раз повторил за мной приказания, отданные тебе в Константинополе: не сметь возить девочку туда, где живут священнослужители, не оставлять пастора Мартина Андрью без присмотра!..

Но тут сам пастор Мартин Андрью, придя в себя и оправившись, показался на пороге и избавил Гуссейна и его верную тень от дальнейших неприятностей. Кинув на своего слугу многозначительный взгляд, красноречиво подчеркнутый жестом руки, тихонько ударившей по карману, пастор спокойно обернулся к приезжему.

- Чему приписать высокую честь вашего посещения, полковник?

- Необходимости тотчас же, без промедления, ехать в Ковейт, - ответил приезжий. - Bсе подготовлено. Фанатики хотят с минуту на минуту, выступить. Каждый час может оказаться роковым…

В полном безмолвии пастор Мартин Андрью взял свою шляпу, успев незаметно кинуть Гуссейну набитый золотом кошелек. Но, когда оба они кинули прощальный взгляд на домик Арениуса и собрались было повернуть к вокзалу, Багдадской железной дороги, их внимание привлекла густая толпа, бежавшая в направлении Майдана. Сделав несколько шагов они очутились в ее русле, и через полчаса, тщетно пытаясь пробиться против течения, оба наши путника были вынесены вместе с нею на широкую базарную площадь.

Майдан был переполнен турками, персами и персиянками. Деревянный павильон выставочного типа возвышался на середине площади. Над павильоном развевался американский флаг… На витринах, прилавках и столах лежали груды самого соблазнительного товара- персидский калемкер, набойка, ленты, высокие шапки, шали, туфли, и все это снабжено рисунками «по последней моде» - серпом и молотом, портретами большевистских вождей и щегольскими лозунгами на турецком, азербайджанском и фарсидском языках. А над всеми этими соблазнами висела огромная белая вывеска:

ГДЕ НАХОДИТСЯ МЫС МАКАРА?

Здесь, граждане, и реишительно во всех

отделениях мистера Мэкара, где только

продаются шляпы его фирмы!

АРАВИЙСКИЕ НАРОДЫ! НОСИТЕ ШЛЯПУ МЭКАРА!

27. НОЧЬ НА БЕРЕГУ ЕФРАТА

Поздно ночью из городка Джерубулу, минуя вокзал Багдадской железной дороги, вышел караван из двадцати верблюдов и многочисленных погонщиков. Он оставил в стороне караванный путь на Моссул, шедший через Мардин, и направился безлюдной дорогой к городку Мескене, вдоль, но течению реки Евфрата.

Несмотря Дна многочисленность погонщиков и поклажи, придававшей каравану купеческий вид, можно, было, заметить странные признаки поспешности и тревоги, с какой он вышел из города. Еще доносились резкие свистки локомотива, пение автомобильных сирен, гудение мотора. крикливо и кощунственно нарушавших безмолвие ночи. А уже арабы остановили верблюдов, прислушались и завязали им ноги мягким войлоком, чтоб поступь их была бесшумна. Потом они спустили на лицо длинные шлемы с круглым разрезом для глаз…Потом, неожиданно для верблюдов, острыми палками погнали их прочь с дороги, в могучие заросли, к самой реке, вдоль которой шла другая, болотистая трона, затапливаемая два раза в год. Она была скользкой и трудной, по онщики предпочли вести свой караван по ней.

На верблюдах качались корзинки, крытые парусиной. В корзине по нескольку человек сидели путники. Бели б звезды могли при поднять полог палаток и загореться в их глубине на манер «Осрамов» и других европейских домашних звезд, мы увидали бы, что путники тесно связаны друг с другом, руки их прикручены к спине, рты забиты тряпками, а сами они принадлежат к прекрасному полу.

Только один верблюд мог бы похвастаться более Свободной поклажей. Палатка его широка распахнута. Ночной воздух гуляет внутри, Лай евфратского шакала и свист ночных птиц доносятся туда беспрепятственно.

А из четырех мужчин, развалившихся на сидении, трое преспокойно курят душистые трубки, и только четвертый разделяет участь женщин: он связан.

- Конечно, достопочтенный отец, мы поступили с вами не политично и, можно сказать, насильственно! - о важностью бормочет маленький черноусый мужчина, лежа сразу на четырех подушках и уткнув пятки в толстый живот своего соседа. - Нo вы Видите по нашему отъезду библейским способом минуя немецкие вагоны и английские омнибусы, что нам крайне важно соблюсти тайну. Бели бы мы стали засылать к вам агентов и маклеров для переговоров, мы могли бы попасть в лапы сыщиков.

- Но что, же вам от меня надо? - простонал отец Арениус, изнемогая от, веревок. - Я стар! измучен, болен. Кто вы такие? Почему вы не оставили меня в Джерубулу?