Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

Григорий был коренным харьковчанином, потому историю с царским поездом знал, правда точных дат не помнил. Император Александр Третий со всей семьёй возвращался из Крыма в Ленинград… Нет, конечно, в Петербург! Осенью дело было. И как раз здесь, почти под Борками, несколько вагонов скатились с высокой насыпи, на полном ходу. Страшный всё вид имело, Зарудному доводилось видеть фотографии крушения. Погибло где-то человек пятнадцать, всё обслуга. Царь, царица и царёвы дети не пострадали – так, зашиблись слегка. И тут же попы объявили это чудом! И храм на том месте воздвигли – в честь чудесного спасения. Правда, царь повёл себя достойно, даже мужественно: помогал пострадавшим из-под вагонов выбираться, сам лично тяжёлые обломки поднимал, держал… Крепкий мужик был император, подковы гнул! И вроде как после этого крушения стал сильно болеть у него позвоночник, почки, что и доконало императора – через шесть лет помер в Ливадии… Ясное дело, до революции сюда паломники толпами валили. Но за двадцать лет Советской власти об этом происшествии позабыли, теперь мало кто знал. Но вот, оказывается, помнили.

– И много любопытствующих было? – спросил Зарудный.

– Одна компания, трое мужчин, – махнул рукой дежурный.

– И что, пошли смотреть?

– Не знаю. Я предупредил, а следить за ними не следил, и без того хлопот было много. Нет, наверное не пошли, потому что отставших от поезда не наблюдалось.

Не было у Зарудного уверенности, что происшествие как-то связанно с их делом. Но он сработал профессионально. Перво-наперво узнал, отчего непредвиденная остановка образовалась. Оказывается, у паровоза кончился запас воды, не дотянул до Харькова немного. Тот же дежурный пояснил:

– В прошлые времена как раз у нас котлы заливали водой и запас делали, для того и водокачку новую построили. Старая, деревянная, ещё с прошлого века стояла, в негодность пришла. Вот только и сгодилась каким-то бандитам для смертоубийства… Да, но это вы лучше меня знаете. А новая, кирпичная, и сейчас содержится в действии, хотя лет десять, как у нас перестали заправляться паровозы. Но на экстренный случай есть. Вот и пригодилась. Но понадобилось насос запустить, воду закачать – речка наша, Джгун, километрах-то в трёх…

Теперь не трудно было установить застрявший в Борках поезд – он шёл из Москвы в Симферополь: поезд-экспересс первого класса, все вагоны выкрашены в синий цвет. С помощью железнодорожной милиции Зарудный выяснил состав путевой бригады на день 4 февраля минувшего года, встретил поезд на Харьковском Южном вокзале в день, когда его сопровождали те же проводники. Все они, вместе с начальником поезда, пришли в привокзальное отделение милиции, и там Зарудный и ещё два оперативника провели с ними обстоятельную беседу. Время прошло довольно много, полгода, но проводникам напомнили – интересует день, когда поезд долго стоял на маленькой станции Борки. Что запомнилось во время этой непредвиденной остановки? Не было ли происшествий до Борок?

Люди растерянно переглядывались, пожимали плечами – ничего не вспоминалось. Но лишь до того момента, пока один из проводников не сказал:

– Станция маленькая, а буфет в ней хороший. И чай горячий имелся, и блины.

Плотину прорвало. Вспомнили прибежавших из посёлков местных жителей – быстро узнали о застрявшем поезде, принесли картошки варёной, сала, да, небось, и самогона тайком притащили. Кто пешком, кто на подводе, один даже на мотоцикле… Молодые ребята, студенты по виду, снежками бросались, сбили шапку меховую с солидного мужчины, тот ругался… Людей-то из вагонов повыходило много, вот и развлекались кто чем. Были такие, кто сильно сердился, опаздывал по свои делам…

Майор милиции Кандауров, отправляя оперативников на этот опрос, Зарудному сказал: «Ты, Гриша, попробуй выяснить, не было ли среди пассажиров иностранцев?» Григорий, внимательно выслушал то, что поездники вспомнили, одобрительно покивал и спросил:

– Вы все люди опытные, пассажиров насмотрелись разных… Не обратили внимание: иностранцев не было в том рейсе? Не выделялся кто-нибудь как-то необычно?

Оказалось, иностранцев ехало в тот раз много – целый спальный вагон занимали ехавшие в Харьков иностранные писатели и журналисты. Проводник даже запомнил, что ехали они на своё писательское совещание. Но в Борках никто из этой группы не выходил – проводник был совершенно уверен.

– Им как раз перед остановкой из вагон-ресторана обед доставили, так они двери купе пооткрывали и вроде как общий стол устроили – ходили друг к другу, переговаривались. Я им столик раскладной поставил в коридоре, так они, по трое, четверо выходили, курили, с рюмочками, тарелками. У них каждое купе на двоих, а им хотелось всем вместе… То смеялись, то спорили… Я, конечно, не понимал – они всё по-иностранному говорили. Но очень умный народ, сразу видно… Нет, никто даже не выходил в Борках. Они, по-моему, и не заметили, что мы стояли долго.

– В моём вагоне тоже был один иностранец, – вспомнила миловидная проводница средних лет. – Третий вагон, мягкий. Вот он и его спутники в Борках выходили.