Мифриловый крест

— А ведь ты станешь святым, Алексей, то есть, Сергей. Дьявол меня поимей, ты наверняка станешь святым! Танюшка, ты помнишь, чтобы кто-нибудь учился так быстро?

— Говорят, Филарет получил просветление одномоментно, — сказала Татьяна.

— Ерунда! Я точно знаю, что это было не так, Филарет на самом деле… но это неважно. Ты очень быстро учишься, Сергей. Даже не знаю, что здесь сыграло главную роль — крест, душевное потрясение при смене миров, вампиризм, или все это, вместе взятое, но я не удивлюсь, если лет через десять ты займешь мое место.

— А ты к тому времени станешь митрополитом?

— Если мы победим католиков, то запросто. Сейчас я примерно четвертый в иерархии, но все течет, все меняется… но вернемся к нашим баранам. Ты говоришь, Сергей, что обитатели этого мира несчастны, да, это так, они несчастны, но загляни в любой хлев, разве может кто-нибудь быть счастливее, чем свиноматка, облепленная поросятами? Но стоит ли стремиться к такому счастью?

— Почему бы и нет? Если ты — свинья, лишенная поросят, то почему бы не мечтать о потомстве?

— Потому что не счастьем единым жив человек. Есть кое-что еще, ты можешь называть это как угодно — верой, развитием, просветлением или как-то иначе, от перестановки терминов суть не меняется. Жители твоего мира имеют все для развития этого чувства, наши смерды не имеют ничего.

— Я даже знаю почему.

— Я тоже знаю. Божье слово — не только благословение, но и проклятие, благословение в просветленных устах и проклятие в невежественных. У вас молитва — просто сотрясение воздуха, у нас — реальная сила. А реальную силу нельзя давать в руки кому попало. Думаешь, я не хотел бы, чтобы все смерды поголовно выучились грамоте? Но я прекрасно понимаю, что из этого выйдет, какая катастрофа произойдет, если хотя бы один из тысячи научится колдовать. А у вас нет колдовства и у вас все грамотны, потому что это не опасно. У вас есть телевидение и никто не боится, что такое обилие новостей поможет кому-то перейти рубеж просветления, ведь истинное просветление у вас невозможно. Это похоже на историю про грехопадение, Адам и Ева тоже были счастливы, пока не познали добро и зло. Вы в своем мире до сих пор не познали самого главного и это дало вам возможность спокойно развиваться, не опасаясь, что развитие сведет вас в могилу. И я не могу сказать, какой путь лучше. Да, ковер-самолет не нуждается в топливе, ковру-самолету не нужен аэродром и диспетчерская служба, но ковер-самолет доступен только избранным. Обученный связист передает новости быстрее, чем телевизор, но услугами связиста пользуются единицы. Наши люди либо прозябают в невежестве, либо становятся сверхчеловеками, а ваши балансируют где-то посередине. Что лучше? Как правильно оценивать общее благосостояние мира — по лучшим представителям или по среднему уровню? И еще один вопрос, самый важный — что родится из слияния наших миров?

— Слияния? Какого еще слияния? Как наши миры могут слиться?

— Очень просто. Ты пройдешь путь до конца и обретешь истинную веру, ты сможешь переходить из одной плоскости бытия в другую без помощи креста и ты научишься оделять других этим даром.

— Даром или проклятием?

— Это зависит только от точки зрения, лично я предпочитаю считать, что это дар. Когда каждый день из мира в мир будут переходить десятки и сотни людей, начнется слияние культур.

— Слияние или аннигиляция? — вмешалась в разговор Татьяна.

— Надеюсь, что слияние. Пока я не вижу, как оно может произойти, но Филарет вот-вот достигнет уровня мессии и, возможно, он увидит путь к слиянию. К такому слиянию, которое выведет вселенную на следующую ступень лестницы в небо.

— Разве такое возможно? — воскликнула Татьяна. — Вы представляете себе, что может натворить здесь всего один дикий монах? И что он сможет потом натворить у нас, получив доступ к сокровищам этого мира?

— Я представляю, — ответил Дмитрий. — Я представляю то, что я ничего не представляю. Я не знаю, как сольются наши миры, я знаю лишь то, что вначале будет много горя, крови и слез, так бывает всегда, когда в мир приходит новая истина. Когда пророк Мухаммед явил свое откровение, пролились реки крови, но разве пролитая кровь не оправдала себя?

— Вы верите в пророка Мухаммеда? — удивился я. — Разве вы не православные?