Мифы и факты русской истории

В статье В.Г. Белинского «Борис Годунов» (1845) автор, разбирая пьесу Пушкина, отмечает идеализацию образа Самозванца. По поводу сцены у фонтана он пишет, что сцена хороша, но в ней «как будто проглядывают какие-то ложные черты, которые трудно и указать, но которые тем не менее производят на читателя не совсем выгодное для сцены впечатление... Самозванец в этой сцене слишком искренен и благороден; порывы его слишком чисты: в них не видно будущего растлителя несчастной дочери Годунова... Кажется, в этом заключается ложная сторона этой сцены». Белинский восхищен концовкой пьесы с безмолвствующим народом. Он видит здесь «черту, достойную Шекспира... В этом безмолвии народа слышен страшный, трагический голос новой Немезиды, изрекающей суд свой над новою жертвою — над тем, кто погубил род Годуновых».

Лжедмитрий I в искусстве второй половины XIX — начале XX в. В 1866 г. А.Н. Островский написал драматическую хронику «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Островский изучал не только Карамзина, но известные тогда источники. В ходе работы над пьесой Островский отказался от идеализации образа Самозванца, которому он поначалу хотел придать черты народного царя. В итоге остался конфликт почвенника Шуйского и пришельца, чуждого России, — самозванца. Самозванец хоть и добрый царь и рыцарски благороден, но он чужд России. Напротив, Шуйский — свой, московский, и он переигрывает Самозванца. Против Самозванца весь уклад старинной русской жизни. Бояре возмущены его отношением к царской казне как к военному трофею, предложенному Марине. «Люд московский» раздражен засильем иноземцев. Купцы видят в Самозванце «еретика», который «латинской, езовитской веры от греческой не может отличить». Пьесу Островского высоко оценили Н.И. Костомаров и Н.А. Некрасов. В 1867 г. пьеса была опубликована и в том же году в Москве состоялась её театральная постановка. Пьеса имела успех. Последующая постановка в Петербурге (1872) была неудачной и в дальнейшем пьесу ставили редко.

А.К. Толстой затронул Самозванца в пьесе «Царь Борис» (1869). Самозванец у него существует в виде слухов, хотя показаны народные силы, идущие ему на помощь. Как и у Островского и Костомарова, Гришка Отрепьев у Толстого не самозванец, а заурядный пройдоха монах. Краткая характеристика Самозванца есть у Толстого в сатирической «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашова» (1868). Там он пишет о нем: «Хоть был он парень бравый || И даже не дурак, || Но под его державой || Стал бунтовать поляк».

В русском обществе XIX в. интерес к Смутному времени был как никогда велик и среди его героев Лжедмитрий I занимал видное место. Неудивительно, что к его образу обратились художники. В начале XIX в. Г.Ф. Галактионов создает гравюру «Лжедмитрий I и Марина Мнишек». Б.А. Чориков — гравюру «Смерть Дмитрия Самозванца» (1836). Художник-передвижник Н.В. Неврев пишет картины «Присяга Лжедмитрия I королю Сигизмунду на введение в России католицизма» (1874) и «Ксения Борисовна Годунова, приведенная к Самозванцу» (начало 1880-х гг.). К. Вениг создает картину «Последние минуты Дмитрия Самозванца» (1879); К.В. Лебедев — картину «Вступление войск Лжедмитрия I в Москву» (1890-с гг.). Уже в начале XX в. К.Е. Маковский закончил огромную картину «Смерть Дмитрия Самозванца» (1906).

В литературе тема Лжедмитрия продолжает оставаться актуальной. В 1879 г. появляется роман Д.Л. Мордовцева «Лже-Дмитрий». В 1902 г. А.С. Суворин издает пьесу «Лжедмитрий и царевна Ксения» и ставит эту пьесу в театре. В 1904 г. он выпускает огромный альбом, посвященный Самозванцу. В предисловии Суворин пишет, что с 1605 по 1904 г. про Лжедмитрия I в Европе было создано больше литературных произведений, чем про любого русского царя. Уже после краха династии Романовых, в разгар новой Смуты, в 1917 г. в Крыму Максимилиан Волошин написал замечательное стихотворение «Dmetrius-Imperator (1591—1613)». Речь в нем идет о духе убиенного царевича Дмитрия, собиравшего кровавый урожай с Русской земли в течение 20 лет:

Убиенный много и восставши,
Двадцать лет со славой правил я
Отчею Московскою державой,
И годины более кровавой
Не видала русская земля.

Центральное место в воплощениях убитого царевича занимает, разумеется, Лжедмитрий I: