Милочка Мэгги

Уединившись у себя в комнате, Милочка Мэгги открыла подарок Лотти. Она с нежностью улыбнулась, увидев фарфоровую моську с присосавшимися щенятами. Сама по себе фигурка ей не нравилась, но ей нравилось то, что она означала. В комнату вошел ее отец.

— Что это у тебя такое?

— Это от тети Лотти, — повинуясь порыву, Милочка Мэгги сунула фигурку ему в руки. — Вот, папа. Возьми, подержи!

— Зачем? — нахмурился Пэт.

— Потому что я помню, как Тимми стоял у каминной полки и держал ее. И тетя Лотти. И Клод тоже ее держал.

«И, — подумала Милочка Мэгги, — Сынок тоже».

— Ее держали все, кого я люблю. Мне хочется, чтобы ты тоже ее подержал.

Пэт подержал фигурку в руках, мысленно сосчитав до трех, и поставил ее на комод.

— Мусор! — заявил он. — Подарить на свадьбу старый хлам.

— Ну же, папа!

— У меня для тебя подарок. Я не хотел хвастаться им перед всеми, чтобы им не стало стыдно за свои дешевые подарки, поэтому я отдам тебе его наедине.

Пэт вручил дочери золотую монету в двадцать долларов.

— О, папа! Папа! — Милочка Мэгги обвила его руками и крепко сжала. Пэт молча вытерпел дочерние объятия.

— Смотри не потеряй, потому что золотые монеты не так просто достать. И еще смотри, чтобы твой муженек ее не потратил.

Завершив этим любезным высказыванием ритуал дарения, Пэт удалился к гостям.

Милочка Мэгги перебрала содержимое маленького чемоданчика из красной кожи, который подарил ей на свадьбу Клод. В нем лежали новая белая ночная рубашка, новый белый шерстяной халат, новые белые тапочки, смена белья и туалетные принадлежности. Она затолкала золотую монету в носок тапочки и в последний момент решила взять с собой фарфоровую моську. Ей подумалось, что Клод порадуется подарку Лотти. Она защелкнула замки чемодана, надела пальто и шляпу и вышла попрощаться с друзьями.

Милочка Мэгги стала звать Денни. Только тогда она вспомнила, что так и не видела его после венчания. Она пошла в его комнату. Мальчик сидел на своей койке.

— Денни, почему ты не вышел есть торт?

— Я не люблю торты.

— Неужели? Ты ведь обожаешь торты.

— Сегодня нет. Куда ты собралась?

— Мы с Клодом уедем ненадолго.

— Я хочу поехать с тобой.

Милочка Мэгги опустилась на колени и обняла брата.

— Я завтра вернусь.

— Нет, не вернешься. Ты так говоришь, чтобы я не плакал.

— Обещаю. И привезу тебе хороший подарок.

— Но мне больше хочется поехать с тобой.

— Денни, милый мой, не в этот раз. А теперь давай, выйди к гостям.

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что мне это не нравится.

Милочка Мэгги встала и сказала довольно резким тоном:

— Совершенно не важно, нравится тебе это или нет. Есть вещи, которые ты обязан делать. Нельзя все время убегать и прятаться. Пошли.

Денни пошел в гостиную вместе с сестрой.

Милочка Мэгги расцеловала гостей на прощание, последним оказался отец.

— Папа, скажи Клоду что-нибудь хорошее, — прошептала она.

— Он и так на седьмом небе, — Пэт обошелся без шепота.

— Пожалуйста!

Пэт нехотя протянул Клоду руку. Он подыскивал подходящие слова. Ему хотелось сказать Клоду то, что понравилось бы Милочке Мэгги, но при этом не слюбезничать. Наконец ему на ум пришли слова, сказанные ему самому двадцать пять лет тому назад отцом Мэри.

— Будь моей девочке хорошим мужем.

— Обещаю, — ответил Клод, — бить ее не чаще одного раза в день.

«Вот аспид, — подумал Пэт. — И почему двадцать пять лет назад мне не пришло в голову так ответить?»

Молодожены торопливо спустились с крыльца в полном соответствии со свадебной модой — должным образом нагибая головы, чтобы избежать дождя из традиционного риса, который предусмотрительно захватила с собой миссис О’Кроули. Рука об руку они бросились к трамвайной остановке на углу, запыхались и простояли там пятнадцать минут в ожидании трамвая.

Клод приготовил своей невесте два сюрприза: свадебный ужин и номер в отеле, где им предстояло провести свой медовый месяц длиной в одну ночь. Он повел ее ужинать в «Гейдж-энд-Толлнер», и Милочка Мэгги все никак не могла перестать восхищаться тем, как там было красиво, как была прекрасна еда и какое изысканное обслуживание. Когда метрдотель поднес им мини-бутылку шампанского — за счет заведения, — она пришла в такой восторг, что захлебнулась словами. Милочка Мэгги отпила шампанского.

— Я его обожаю! Это так вкусно.

— Странно. К шампанскому нужно привыкнуть. Как к оливкам.

— Оливки я тоже обожаю. — И Милочка Мэгги воскликнула в преувеличенном восторге: — Я обожаю все на свете!

Когда перед ними возник официант с блюдом, полным французских пирожных, Милочка Мэгги растерялась.

— Что мне делать? Что мне делать? — простонала она. — Они все такие красивые. Не важно, какое я возьму, мне будет жаль, что я не взяла какое-нибудь другое.

— Я выберу за тебя, — ответил Клод.

Он положил ей на тарелку два пирожных вместо одного.

Милочка Мэгги собиралась съесть пирожное так, как она ела булочки за завтраком: руками. Но увидев, что Клод взял для своего пирожного короткую вилку, последовала его примеру.

— Ты хочешь сказать, что на свете есть люди, которые едят так каждый день?