Мёртвая зыбь

Пуарэ или Пакена! Боже мой, вы бы свели сума весь Париж! Надо сказать, что русские дамы имеют успех: par exemple31, Тыркова вышла замуж за Уильямса, редактора

«Таймса», а Лидия Николаевна – леди Детердинг, супруга нефтяного магната… Она делает столько добра. Нет, медам, я представляю себе, какой вы бы имели успех с вашим врождённым изяществом, с вашим шармом, этим дворянским, я бы сказал тургеневским шармом, который сохранился только в лучших дворянских семьях…

Ртищев и Щегловитов уставились на ротмистра Таланова, соображая, что, конечно, не ради этих галантных излияний пожаловал из Парижа непрошеный гость.

Но вскоре все объяснилось: гость спросил, где бы он мог побеседовать с господами мужчинами по делу.

Они уединились в спальне Щегловитовых. Ниночка в это время отправилась к маникюрше, а Лидочка принялась рисовать цветочки – её картинки были довольно ходким товаром на Центральном рынке.

– Я имею поручение РОВС найти я доставить в Париж драгоценности Голицыных. Эти драгоценности замурованы в часовне, в фамильном склепе Голицыных, близ

31 Например ( франц.).

сельской церкви имения Ложенки, если не ошибаюсь, Тверской губернии. Все это изображено точно на плане, который я храню в укромном месте. Без вас, господа, мне туда не добраться. Вы оба вполне легальные, будем так говорить, советские трудовые граждане. Но в то же время вы члены МОЦР. Вы должны знать, что речь идёт не о каких-нибудь ничтожных камешках в полкарата, а о родовых голицынских бриллиантах… Это миллионы, господа, миллионы! И наше возрождённое государство воздаст вам, патриотам, должное за вашу помощь в розысках клада по закону, со всеми вытекающими последствиями.

Ртищев и Щегловитов слушали как зачарованные. В

самом деле, не по пустякам же прислан сюда Таланов, пренебрёгший опасностями, ползавший на брюхе по грязи через границу.

Но тут выяснилось одно непредвиденное обстоятельство: оказывается, Лидочка бросила рисовать свои васильки и маргаритки и подслушивала под дверью. Не успел

Ртищев произнести хоть слово по этому поводу, как она ворвалась и с запалом воскликнула:

– Боже мой! Неужели вы не понимаете, что я, именно я вам необходима! Несчастные! Как вы проникнете в эти

Ложенки? Вас схватит за шиворот первый сельский милиционер. Я достану вам справку отдела охраны памятников старины, вы, то есть мы, поедем туда под видом учёных-археологов для археологических раскопок.

– А ведь Лидочка права! – сказал Жорж Щегловитов. –

Но ради бога, ни слова Ниночке, она такая болтушка. И так далека от всего этого…

Весь день все, кроме Ниночки, с таинственным видом уединялись по углам. Впрочем, Таланова приставили к

Ниночке, чтобы отвлечь её внимание, и он неутомимо болтал с ней о том, что именно носят в Париже, как выглядит ночной Монмартр, какие витрины на рю де ла Пэ.

Между тем в студии Лидочки зрел заговор.

– Мой план такой, – говорил Ртищев, – неужели же мы все это богатство передадим какому-то РОВС, где спят и видят, как бы прикарманить эти миллионы? И кто повезёт?

Этот ротмистр, которому я бы серебряной ложки не доверил, а не то что миллион!

– Подождите, – сказала Лидочка. – Вы понимаете, что этот ротмистр ни черта не понимает в вашей ситуации? Мы скажем ему, что бумаги отдела охраны памятников старины можно получить только в Бологом… Власть на местах, понимаете? Затем мы трое – я, Жорж и вы, mon cher Ртищев, – выезжаем со справкой, которую я уже добыла, в

Бологое, едем в эти самые Роженки или Ложенки с кое-каким инструментом, будто бы необходимым археологам, и все остальное всем понятно.

– А как же он? Ротмистр?

– Ниночка вскружила ему голову… Он будет счастлив остаться здесь на денёк-другой. А мы скажем ему, что едем хлопотать о справке, получив её, дадим ему телеграмму, и он выедет в Бологое, где мы его будем ждать!

– А есть ещё люди, которые считают, что у женщин нет практического ума! – воскликнул Щегловитов.

– Все хорошо, – сказал Ртищев, – но вы забыли главное… План! План часовни, склепа и места, где замурован клад, – он у Таланова. Без плана нельзя ехать. Мы ничего не найдём.

– План у него зашит в лацкане пиджака.

– Откуда ты знаешь?

– Он проболтался Ниночке.

И тут опять помогла гениальная Лидочка:

– Мне нужно полчаса времени, чтобы распороть лацкан, вытащить бумажку или, вероятно, клочок полотна с планом часовни и склепа. Но как снять с него пиджак?

– Ночью. Он будет ночевать в моей комнатке, – сказал

Ртищев, – на софе.

– Чепуха! Он проснётся. Вы представляете себе, что будет?

– Есть идея! – воскликнул Жорж Щегловитов.

И вечером он предложил гостю принять ванну.

– Именно об этом я вас хотел просить! Именно об этом!

Вы представляете, я ведь с дороги… И как это любезно с вашей стороны.

– Мой халат и туфли к вашим услугам…

Через четверть часа ротмистр в халате и туфлях проследовал в ванну. И в ту же минуту Лидочка принялась за работу. Из лацкана его пиджака вытащила клочок полотна.

На нем буквами и стрелками был нанесён план часовни, фамильный склеп и крестиком место, где замурован клад.

Затем Лидочка зашила лацкан так, что никто бы не отличил новый шов от старого.