Мир, которого нет (СИ)

— О чём предостеречь? Как ты говоришь со мной! Ты и тебе подобные, я не намерен терпеть ваше неуважение к себе! — в этот раз удалось менее рассерженно.

— Я — Серый Инквизитор. Это вам о чём-то говорит? — не изменял своему спокойствию в голосе вошедший.

— Я Великий Мейстер, тебе это о чём-то говорит? — разозлился Сагарат не на шутку, по незнанию своему, да юношескому максимализму.

— Это должно было вам сообщить о том, что я могу обращать к кому хочу и как хочу. Сагарат, ваш титул мне — ничто. Так же, да будет вам известно, что я сам получил эту должность, — не двусмысленно намекнул на юный возраст Сагарата человек в маске.

— Да как смеешь ты! — черноволосый попытался напасть, но был остановлен какой-то силой, стянувшей все его мышцы изнутри.

— Отвечайте на вопросы. Сагарат?

— Да, — стиснув зубы, выдавил великий мейстер, превозмогая сильное напряжение.

— Прозвание Подчинитель, бывшая принадлежность к семье Ле Валет?

— Угу, — прорычал он ответ.

— Восемнадцать лет?

— Да! — не мог уже терпеть боль юноша.

— Уж да, уж да. Слишком юн для своего звания, будь у меня такие знатные родители, я бы кардиналом стал к своим годам, — мечтательно поднял голову инквизитор к потолку, как бы пытаясь найти небо.

— Заткнись… Не твоё дело! — выкрикнул Сагарат, когда хватка чего-то потустороннего ослабла.

— Пока не моё… Что ж, проходите, Сагарат Ле Валет, в круглый зал. Вас ожидают, — ответил инквизитор и, провожая, указал раскрытой ладонью на выход. Сагарат, потирая предплечья, вошёл в круглый зал кровавого суда.

Так прозван он, естественно неспроста. Основной причиной названия, конечно, является круглая форма помещения, в коем расположен зал. Круги и окружности просматриваются во всём. Зал условно можно разбить на два яруса. Внутренний ярус, являющийся глубокой ямой, украшенной гладкой гранитной плиткой и полуколоннами по краю окружности. Со всей возможной символикой Собора Крови. Второй ярус — это балконы, на которых располагается огромный полукруглый стол из белого мрамора, за которым рассаживаются все семь кардиналов на суд. Ещё чуть выше, спрятанный в тени, есть стол поменьше, но притом видом богаче, чтобы каждый, присутствующий, сразу видел превосходство сидящего за ним над остальными. По другим балконам находятся трибуны, которые, в конкретном случае, были абсолютно пусты.

Вся архитектура зала была выполнена с акустической точки зрения. Звук, что шёл от стола, должен был громко проливаться на стоящего человека в центре ямы, как гром среди ясного неба. В то время как голос, находящегося в яме, отчётливо и не громко слышен был членами суда, словно они говорят непосредственно друг перед другом. Перед каждой из колонн стоял серый инквизитор ничем не отличимый от остальных. Среди колонн и трибун голоса слышались плохо, чтобы государственные тайны доходили «смазанными» до гостей.

Сагарат прошёл в самый центр зала, где на полу была выложена из плитки красная четырёхконечная звезда. Свет из витража слепил его, и он не мог разглядеть ничего кроме силуэтов на балконах верхнего яруса. У каждого из семи кардиналов было по секретарю, которые обязаны записывать ход процессии, а у великого кардинала, что сидел выше остальных, таковых было даже трое. Как только Сагарат добрался до самого центра кладки на полу и попытался закрыться от света, попадающего на него, чтобы разглядеть сидящих кардиналов, секретари с поразительной синхронностью принялись что-то царапать на бумаге. Тут прозвучал голос, как и обещалось, словно гром средь ясного неба, заставивший Сагарата от неожиданности дрогнуть.

— Великий Мейстер Сагарат Подчинитель, мы ознакомились с делом и с показаниями, что вы предоставили, а так же с тем, что преподнёс сер Сандел Ле Дейл из серых инквизиторов. Вы понимаете, что я вам говорю?

— Отчётливо, — ответил юноша, немного растерянный ситуацией, но продолжающий хранить самообладание

— Вы можете озвучить, что случилось?

— Зачем тянуть, мы по десятку раз слышали и оговаривали всё, ближе к делу! — прозвучал другой голос невесть откуда. Из-за прекрасной акустики зала можно только догадываться, что голоса звучали от стола.

— Извольте, кардинал Окнебыд, я выражу волю совета о желании знать, осознает ли виновный, в чём его осуждают.

— Как будто это на что-то влияет! — отозвался в высоте голос Окнебыда.

— Великий мейстер Сагарат, что произошло в Огненном храме? — очень твёрдо обратился один из кардиналов, назначенный волеизъявителем по этому делу. Такая временная вымышленная обязанность среди кардиналов по серьёзным судам, кстати, серьёзный суд — это суд проводимый кардиналами.

— За время моего отъезда… — начал говорить Сагарат, но был перебит.

— Что произошло в Огненном Храме? — более настойчиво обратился изъявитель.