Мир, которого нет (СИ)

— У Дерина есть любовница, как мило. Но мы готовы тебя делить, дорогой, лишь бы ты нас не забывал, — голос девушки был приятным словно ручеёк.

— Милашка, будь благосклонна, отпускать пушистика к нам!

— Так! Я не его любовница, а вам пора бы и честь знать! — рыкнула Тейра, и небрежно показала кистью, что девицам нужно убраться восвояси. Дерин улыбнулся. А девчонки завизжали, как малые дети, да запрыгали в восторге.

— Да у вас настоящая любовь! Пушистик никогда не улыбался! Какой же он красавец! Сохрани его улыбку, милашка! — девушки помчались рассказать всем, что Дерин встретил девушку, которая заставила его улыбнуться. Попутно они вновь обрушили на него лавину манящих взглядов и воздушных поцелуев. У Тейры отвисла челюсть, к ней относились так будто она местная шлюшка и не более, вернее, ей самой отношение таковым показалось.

— Ты специально притащил меня сюда, чтобы позорить! — рассвирепела Тейра, а Дерин лишь ещё крепче улыбнулся. Вскоре их обступила толпа местных сотрудниц, что дивились улыбке Дерина, словно великому чуду. Тейру буквально выдавили из окружения волкийца. Она обиженно топнула ногой и вышла на улицу, демонстративной поступью, похрамывая на одну ногу. По телу мгновенно пробежали мурашки, а сарафан промок. Теперь порванное платье выглядело куда приличнее бесстыжего одеяния Тейры. Ей захотелось вернуться в тепло, но нет. Она твёрдо решила обидеться. Только она сделала уверенный шаг вперёд, как на её плечо опустилась крепкая ладонь.

— Пусти меня! — потребовала Тейра и Дерин тут же подчинился. Графиня скрестила руки на груди и гордо отвернулась в сторону, выпрямившись как струна и даже глаза прикрыла, словно обиде нет предела. Она постепенно замерзала, так как умудрилась вновь промокнуть, — Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь!

— Он немой… — произнёс ещё один таинственный голос откуда-то из глубин шторма.

— Что? — Тейра обернулась и пригляделась в поисках нового собеседника.

— Дерин не может говорить. Он немой, — пояснил некто, и на свет, сочащийся из дверей и окон публичного дома, вышел Лампту, — Не думал увидеть вас тут. И, эм, наряд замечательный.

— Ах! — воскликнула Тейра и тут же закрыла грудь ладонями, а затем попыталась как-то удлинить юбку, но безуспешно, — Прекрати на меня смотреть!

Лампту смущённо отвернулся. А Дерин махнул рукой, зазывая всех пройти внутрь. Тейра незамедлительно промчалась в открытую дверь, где она сможет затеряться среди девушек. А следом, смеясь, вошёл и Лампту. Он об это месте узнал от Дерина, который водил сюда всех своих знакомых, да и куда он мог ещё отвести. Лампту в Тейдосе был впервые, но его врождённый дар всегда находить дорогу в места, где он однажды бывал, позволил, после первого же посещения, в любое время дня и ночи прийти сюда по собственной воле.

Они вернулись за стол, и Лампту тут же съел целую запечённую утку вместе совсем содержимым, с крепким хрустом перемалывая кости. Дерин взял пиво и в этот раз лакал его медленно, рассматривая мокрую Тейру, белый сарафан которой стал полностью прозрачным от воды. Он щёлкнул пальцами и Тейре принесли во что переодеться. Вот только в этот раз проще было оставаться и вовсе голой, чем в подобном наряде. Ибо и нагота приличнее него.

— А, ты, что тут делаешь? — нагло и неожиданно закричала Тейра на Лампту, когда переоделась. Сразу несчастный медведь не смог ответить, его ум полностью проникся красотой и неприкрытостью госпожи Тейры, затем он узрел гнев на лице ягуарши, и это придало сил к общению. А главное вернуло сознание с небес. Тейре пришлось накинуть плед на плечи.

— Когда вы сбежали, я подумал, что обидел вас и пришёл напиться. Но так случилось, что напиться решили и вы, — ответил Лампту, когда полностью освободился от женских чар Тейры. Дерин помрачнел, но протянул кружку, чтобы поднять свой безмолвный тост. Лампту сразу отреагировал, и уже они оба с протянутыми кружками глядели на Тейру, она презрительно закатила глаза, но всё-таки присоединилась, хлопнув по кружкам, преданных друзей. После всего пережитого ужаса стоит расслабиться, а Иртон никуда не денется.

— Как же я мог! О, Хаку! Где же она! — Трибифон метался по зале, потеряв всякое лицо, — Как я мог, её отпустить одну? Я же поклялся в верности ей!