Мишка-Мишель

— Шутишь, это хорошо. Последний бой, когда тебя «Бегемот» вывез помнишь? Вот из «шмеля» ты и кончил там главаря. Туда спустя десять минут спецназ сирийцев прискакал, они опознали. Это так, тебе к сведению. А вот твои художества с «Сириусом» очень интересны. Устроил ты им там знатную ловушку. Рванули все гранаты, покрошив наемников мелко-мелко, и сынка влиятельного американского сенатора тоже. Этих уже наши подобрали, сфотографировали и описали. Можешь гордиться, ты уничтожитель «Сириуса». Ну а где ты «итальянку» с датчиком движения нашел?

— Рахман Расулович, вы ж понимаете, что я старался выжить. Попасть, не зная куда, без оружия, в одних трусах, накачанным наркотой, это я вам скажу не мед. Что попадало в руки, все пускал в дело. «Итальянка» в джипе наемников лежала, датчик был оторван, я исправил. Все это в прошлом, порешил, а нечего лезть. Присказка кончилась, говорите сказку.

— Сказка короткая. Твой дружок «Бегемот» накатал рапорт. В красках описал твой героический путь про уничтожению главаря террористов и спасению летчиков вертолета. Сам знаешь, такие рапорта ложатся на стол Первому. Он решил тебя представить к награде, затребовал личное дело. Изучив, отдал приказ, осуществить всестороннюю проверку рапорта «Бегемота». Кстати подоспел рапорт об уничтожении «Сириуса». Твое бывшее непосредственное начальство, полковник Федоров, лично докладывало Первому, отметив, что способ минирования подвижных объектов, личное изобретение Смирнова, никто повторить не в состоянии. Плюс, с верхов, пришел орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени, к которому тебя представили за Эс-Сувейта. Ты теперь полный кавалер. Сложив все до кучи, Первый приказал соответствующим службам, изыскать возможность восстановления тебя на службе, если позволит состояние здоровья. Вот такая, брат Михаил сказка.

— А оно мне надо Рахман Расулович? В смысле восстановление на службе. То выгоняют, то хотят вернуть. Хотят наградить, пусть награждают, отказываться не буду. Снова впрягаться в лямку командира группы, у меня нет желания. Ну, выполню я там какую-то супер важную задачу, и меня снова пинком на пенсию. Я себя не на помойке нашел, для меня понятия чести, гордости и достоинства, не пустой звук. Да и контузия у меня была серьезная.

— Михаил, ну, мне не надо тут петь песню о слабом здоровье. На тебя глянешь, по доброму завидуешь. Ты здоровее любого сотрудника, пашущего в песках Сирии. А вот, с тем, что не хочешь, я согласен. Знаешь, как мне было обидно, когда тебя выперли. Самого результативного офицера на свалку.

— И я об этом. К тому же я женился.

— Когда успел? И кто избранница?

— Держитесь за кресло крепче, пожалуйста. Жена Ирина — гражданка Израиля.

— Этот ты с ней выходил из пустыни?

— Ага, с ней.

— И как нормальный мужчина, соблазнивший молодую и неопытную девушку, решил связать себя узами брака?

— Соблазнять, если откровенно, было некогда, нужно было спасаться. В оазисе «Эш-Шам 5», судя по отметке на американской карте, в результате ракетно-бомбового удара авиации ВКС РФ, мы с Ириной были засыпаны в меловой пещере. Откапывались больше семи часов. Если бывают белые черти, то мы на них сильно смахивали.

До этого оазиса, я там попутно, в одном селении, группу местных отморозков с пустынными мародерами немножко порезал до смерти.

Так, что не было времени на плотские утехи, нужно было по-быстрому уносить ноги. После ночного марша по пустыне, эдак километров на тридцать, моя Иринка — Ирэн, просто валилась с ног. И я, вы же знаете, человек порядочный, к насилию не склонен.

А вас специально ко мне отправили на переговоры?

— Сам вызвался. Я лучше всех знаю, на что ты способен. Федоров, прочитав медицинские заключения, поостерегся ехать к тебе.

Тогда подведем итог беседы. Ты категорически не хочешь возвращаться на службу, и не желаешь, снова стать игрушкой в чьих-то руках. Честно сказать, одобряю твое решение. А может давай для проформы, пройдешь медицинскую комиссию? Сошлешься на головные боли, головокружения, некоторую потерю памяти, ну еще что-то придумаешь.

— Ага, сейчас, эти эскулапы тогда меня закроют в психушку надолго. Я после ранения, восстанавливался в лесах Новогордчины у одного старца-знахаря. Научил он меня разным приемам, привил специфические навыки. Сам могу теперь, кому хочешь мозги набекрень свернуть. Если захочу пошутить, то медики, себе напишут заключение, о свей полной психической несостоятельности. Но я не мстителен, и поэтому на комиссию не поеду. Скажу так — «мавр сделал свое дело, мавра выперли, и он будет спокойно жить, никому не мешая». Я вас Рахман Расулович, очень уважаю, и доверяю, с вами бы пошел на любое задание. Но я не желаю работать с людьми, которые, одним росчерком пера, выбрасывают тебя на улицу, как отработанный материал. Становится противно. Можете передать руководству мое решение дословно.

— Сообщу я только о твоем отказе. Дословно передавать ничего не буду. Вдруг решать тебя палки в колеса вставлять, например, закроют выезд из страны.