Миссия ранга «Жизнь» 2

— Молодца, Иван, — зычно говорит фельдфебель, опуская тяжёлую палку, имитирующую пехотный тесак, — глядишь, меня скоро догонишь.

— А и догоню, Сидо Поликарпыч чай, раз учитель такой попался, так надо из штанов выпрыгнуть, а научиться!

— Ха-ха-ха! Из штанов! присутствующие зрители-ветераны тоже смеются и кажется искренне, — но ты верно сказал. Оружьем я владею лучше всех в роте, если господ-офицеров не считать. И учить умею.

Ветераны кивают вразнобой, вставляя реплики.

— Ить не зря рота наша лучшая в полку, — важно говорит санитар Степан Трофимыч, — как Сидора Поликарпыча фельфебелем поставили, так мы и начали… Вона, даже наш поручик Левашов на тесаках у него уроки брал, хотя уж сам на что умелец.

Обсохли — и «деды» вытащили трубки.

— Ты так и не куришь, Иван? спрашивает меня один из них.

— Не Отец любитель подымить да выпить, через то жили так, что, — машу рукой и делаю лицо кирпичом. Сочувствующе-понимающие взгляды окружающих и больше эту тему в роте не поднимали.

Откровенно говоря, положение в роте у меня привилегированное Мартынов и до моего вселения считался одним из самых многообещающих молодых, ну а после Н ет магии и чакры, но умение манипулировать, необходимое Главе Клана, никуда не делось. Там словечко, здесь гримаса, тут мелкая услуга и вот я считаюсь в ветеранской среде своим.

Самое сложное здесь не взять «резкий старт». С трудом сдерживаю иногда порывы А ведь даже сейчас, на одной психологии я смогу «построить» всю роту, включая офицеров. А если «включить гения»? Ну знаете прорезалось де и начать стихи да песни выдавать При более-менее грамотном подходе я себе и офицерские эполеты могу заработать.

Но Надо ли? Брать командование «на себя» умею давным-давно, а тут скорее требуется показать (самому себе в том числе), как я могу улучшить ситуацию практически с самого низа.

Турция уже объявила войну России. Англия, Франция и другие «члены НАТО» пока нагнетали обстановку. Нужно сказать получалось, офицеры и чиновники военного ведомства ходили нервные. Но в общем, в Большую Войну мало кто верил, почему-то склонялись к мнению, что воевать опять будет Турция, а Европа только побряцает оружием и будет заниматься «гадостями» — вроде закрывания глаз на притеснения (читай геноцид) православных под владычеством осман и таможенными войнами.

Всю осень и зиму нас гоняли на учениях, но «по гвардейски». Львов Илья Софоклович[77], наш командир полка, был выходцем из гвардии и самой важной обязанностью военного считал умение маршировать, браво делать «на караул», лихо петь песни Хорошо ещё, фехтование и фланкирование Львов считал достаточно важными делами. А вот стрельбы нет.

Правда, ружья были такими, что не особо и постреляешь моё ружьё, к примеру, было изготовлено ещё до войны с Наполеоном[78]. Так что по здравом размышлении, бывший гвардеец действовал вполне логично в пределах своей компетенции.

— Иван, ты опосля учёбы в город пойдёшь? — подошёл Сашка, тоже «молодой», но уже начавший держаться со мной почтительно.

— Аа да пойду. Только смотри, в городе бедокурить не будем, наберём табаку да вина ну и с бабами, если получится, сговоримся и в часть. А то будет как в прошлый раз.

— Да ить, Вань, оно мы завсегда, — «застеснялся» Сашка, почтительно глядя на мой кулак перед носом.

Получилось «как в прошлый раз», но не по нашей вине.

Улочки Евпатория произвели бы прекрасное впечатление на археолога (но не туриста), но здесь и сейчас не слишком впечатляли. К примеру, отсутствие канализации Или женщины, спешно закрывающие лица при виде посторонних мужчин[79].

— Не ндравится мне здесь, — решительно и громко говорил Семён Ногавицин, успевший «причастится» и сильно размахивающий руками, — погода не пойми какая, да бабы чернявые, носатые Да закутались так думаешь, что скромные, ан мне вон такая скромница чуть елду не оторвала, в сарай за собой тащила. Т олько глаза блестят да голос молодой, ну и когда юбки задрала видно, молодая баба, сочная Но нет бы по человечески, а то тьфу, как собаки какие! Да и морды лица не видно может, она там страшная как незнамо кто.

— И не говори, Сёма, — поддакнул Сашка, бережно тащивший бурдюк с дешёвым вином литров на двадцать пять, — местные, оне странные. За ножики хвататься любят да угрожать, а я давеча тоже из сапога вытащил, да говорю «Иди сюды, соколик». И что? Повизжал чисто баба, воздух покромсал в двух саженях от меня да сбежал.

— Эт татары местные, — с видом эксперта высказался я, — они завсегда такие шуму от них много, а ежели что в кусты. Но в спины бить умеют, этого не отнимешь[80].

— Да тут и без татар, — озабоченно высказался Семён, замедляя шаг, — эвона.

Метрах в ста из-за поворота вышла компания матросов, квартирующих в Евпатории. По старинной традиции Флот враждовал с Армией и без драк редко обходилось. И пусть портом Евпатория была второстепенным, а матросы скорее портовыми и складскими рабочими Ситуация от этого не становилась более приятной.

Полтора десятка матросов, демонстративно разминающих кулаки и начавших выкрикивать оскорбления Неприятно.