Младший брат

Дождитесь нового электронного письма и сосчитайте входящие в него слова. Потом сверьте полученное сообщение с гистограммой частотности слов – и сможете рассчитать, к чему, вероятнее всего, относится новое сообщение: к «спаму» или к «хэму». Если оно оказывается спамом, вы подправляете частотную гистограмму спама. Эту методику можно совершенствовать и дальше – выискивать пары слов, отсеивать устаревшие данные, – однако принцип остается неизменным. Эта идея, как и все гениальное, кажется простой и очевидной, когда ее тебе объяснят.

Ей можно найти множество разных применений. Например, прикажите компьютеру сосчитать линии на картинке и определить, какой гистограмме частотности линии она больше соответствует – варианту «собака» или варианту «кошка». Программа сможет выявлять порнографию, банковские махинации, жаркие споры не по делу на онлайн-форумах. В общем, полезная штука.

А для икснета – очень даже вредная. Предположим, вы поставили на прослушку весь интернет – не сомневаюсь, что ДВБ именно этим и занимается. Благодаря криптографии вы, глядя на содержание проходящих через икснет пакетов данных, не можете понять, кто их туда запустил.

Зато вам под силу установить, кто именно посылает очень много зашифрованного трафика – гораздо больше, чем другие пользователи. У обычного интернет-серфера средняя сессия процентов на девяносто пять состоит из открытого трафика и на пять процентов – из зашифрованного. А если кто-то отсылает девяносто пять процентов шифрованного текста, то самое время послать к нему компьютерных надсмотрщиков вроде прыщавого и сопливого – пусть порасспрашивают таинственного пользователя, кто он такой: террорист, наркоторговец или пользователь икснета.

В Китае такое происходит сплошь и рядом. Всю страну там огораживает Великий китайский файрвол, держащий под контролем все интернет-соединения каждого жителя. Предположим, некий продвинутый диссидент нашел способ обойти систему, соединяясь по шифрованному каналу с компьютером в какой-нибудь другой стране. Теперь Коммунистическая партия не может определить, что делает в сети этот диссидент: то ли смотрит порнуху, то ли изучает инструкцию по изготовлению бомбы, то ли ведет скабрезную переписку со своей подружкой на Филиппинах, то ли читает политические статьи или благую весть от сайентологов. А им это и неинтересно. Главное – они видят, что этот малый генерирует зашифрованный трафик в гораздо бóльших объемах, чем его соседи. Тогда его хватают и отправляют в исправительно-трудовой лагерь в назидание другим несогласным – смотрите, мол, что случается с такими умниками.

До сих пор я был уверен, что икснет недосягаем для всевидящего ока ДВБ, но сейчас сильно засомневался в этом. А после сегодняшних событий понял, что положение мое не лучше, чем у китайского диссидента. Мало того, я поставил под угрозу всех тех, кто присоединился к икснету. Блюстителям закона неважно, совершаешь ли ты на самом деле какие-нибудь противоправные поступки. К тебе придут и будут изучать под микроскопом всего лишь за то, что ты отличаешься от среднестатистических параметров. А я не мог даже помешать этому – икснет, запущенный в действие, живет самостоятельной жизнью и его не остановить.

Надо найти какой-то другой способ исправить это.

Мне хотелось обсудить эту тему с Джолу. Он с двенадцати лет работал в интернет-провайдерской компании «Пигсплин-Нет» и знал о сети и о том, как она работает, гораздо больше меня. Если кто и придумает, как нам не угодить за решетку, так только он.

К счастью, мы договорились с Джолу и Ван, что завтра вечером после школы встретимся в нашей любимой кофейне в Мишен-Дистрикте. Формально считалось, что наша команда в «Харадзюку Фан Мэднесс» еженедельно встречается там, чтобы обсудить ход игры. Но теперь, когда игра прекратилась, а Дэррил исчез, эти встречи больше походили на поминальные посиделки, в остальные дни дополняемые телефонными звонками и короткой перепиской на одну и ту же тему: «Ты как? Неужели это все было всерьез? Даже не верится». Хорошо, когда есть с кем словом перемолвиться.

* * *

– У тебя крыша съехала, – сказала Ван. – Ты окончательно и бесповоротно рехнулся.

Она пришла в своей школьной форме, потому что не успела переодеться – для этого пришлось бы ехать домой через мост Сан-Матео, потом возвращаться в город на школьном автобусе. Ван мучительно стеснялась своей формы: жакетик, плиссированная юбочка, гольфы, ни дать ни взять Сейлор Мун из мультика. А тут еще в кафе рядом с нами сидели эмо печального образа – студенты художественного колледжа, они казались взрослее и круче нас и при ее появлении спрятали ухмылки за чашками с латте. У Ванессы с самого начала испортилось настроение.

– Ван, а что мне, по-твоему, делать?

Во мне закипало раздражение. С окончанием игры и исчезновением Дэррила торчать в школе стало просто невыносимо. Целыми днями на уроках я находил утешение в том, что скоро увижусь со своей командой, с теми, кто от нее остался. И вот теперь между нами вспыхнула ссора.

– Для начала, M1k3y, перестань подвергать себя опасности.