Многомирие: Колизей

«И на кой чёрт мне сдался год? Для античности здесь многовато машин и мобильных».

Месяц совпадал, а за ним следовал, очевидно, год: «MMDCCLXXII AUC». Моих знаний в области римских цифр пока хватало лишь на то, чтобы понять, что сейчас две тысячи сколько-то там второй год.

«AUC – это что такое, интересно? По логике, наверное, что-то типа «нашей эры». Если здесь, конечно, летоисчисление от Рождества Христова, что не факт. Две тысячи? Похоже, что вариант с будущим, в котором Рим стал независимым государством, отпадает. Если только это не произойдёт в ближайшие годы, что очень маловероятно. Ну или если они не взяли какую-то совсем неочевидную точку отсчёта».

Я немножко отвлёкся, но паника стала возвращаться.

Что делать, если оказываешься в другой реальности? К такому никто не готов, и плана вменяемых действий просто нет. Так что мне оставалось лишь щипать себя в надежде, что я сплю – было больно. Впрочем, кто сказал, что во сне нельзя испытать боль? Книги да кино?

«Только бы проснуться поскорей…»

Но для сна всё выглядело слишком реальным и осязаемым.

– Эй, ты! – раздалось у меня за спиной.

Я повернулся и увидел человека в чёрной форме. Незнакомая символика, никаких надписей, но, очевидно, это была форма. Тем более, я заметил на ней погоны с двумя орлами.

– Прошу предъявить документы, – сказал он.

– Ты кто? – спросил я. В латыни множественное число в отношении одного человека не употреблялось. Вопрос был лишь в том, применимо ли это к современному мёртвому (но живому) языку. Так или иначе, я предпочёл выглядеть бестактным, нежели идиотом.

– Тессарий корпуса вигилов Марк Домиций Скавенгер, – спокойно представился он. – Тебе придётся пройти со мной.

«Какие ещё вигилы? Чёрт его знает, но выглядит и говорит он как полицейский», – подумал я.

– А что я сделал? – стал я недоумевать. Ответом был сильный крепкий захват. Из стоявшей рядом служебной машины, которую я заметил только сейчас, вышел ещё один блюститель закона, и вместе они усадили меня на заднее сиденье. Через мгновение машина уже тронулась. Попытки выяснить что происходит оказались безуспешными: в ответ они лишь молчали.

Что вполне предсказуемо, меня привезли в участок и затолкали в кабинет к местному участковому. Это всё, конечно, условно, ведь я так и не выяснил, как они здесь называются, но выглядел этот полный мужик лет сорока главным вигилом на районе. Кабинет был оформлен не иначе как в стиле минимализма: бежевые стены, окно, один шкаф, деревянный стол посередине, вокруг которого стояли два стула. На одном из них сидел мой будущий собеседник, на другой усадили меня.

– Здравствуй, Карл Вернер, – сказал он. – Присаживайся.

– Меня явно с кем-то перепутали, – стал объясняться я, садясь напротив. – Я…

– Документы давай сюда, – перебил «участковый».

Я обречённо достал загранпаспорт и положил перед своим мучителем. Он открыл его и в недоумении посмотрел мне в глаза.

– Святослав Анисимов?

– Да, я… – начал было объяснять я.

– Руссиан Федератион? – перебил меня вигил. – А что, есть такая страна? Если это, конечно, страна, потому что я в твоих документах ни слова не понимаю.

И тут стало ясно: это конец. Нет никакого английского, а если и есть, то он не использует латинский алфавит, а если и использует, то не является интернациональным, и никаких международных документов на нём не печатают. Но я решил не сдаваться.

– Да, есть. Такое большое пятно на карте Евразии.

Я опять пытался звучать уверенно, но не вышло. Мой голос дрожал, а глаза бегали. Вигил рассмеялся.

– Ты серьёзно? Не такое уж оно и большое, если ты о России. И да, с каких пор Российская империя стала федеративным государством?

Я не нашёлся, что ответить. Слишком много новой информации за несколько секунд.

«Россия – маленькая страна, гордо именующая себя империей. Там, наверно, сейчас и свой Пётр Первый есть, отслеживающий последние писки римской моды».

– Если уж хочешь подделать документы, – продолжил вигил, – обращайся хотя бы к проверенным людям, а не… к шутникам. Неужто документов никогда не видел, а, Вернер? Даже обложка странная.

– Пожалуйста, отпустите меня. Это всё какая-то ошибка, правда.

– Ага, размечтался. Гайберий, зайди!

В кабинет вошёл очередной человек в форме.

– В камеру его.

Он схватил меня под руки и повёл в неизвестность. Я не сопротивлялся. Всё равно это не помогло бы.

Глава II. Трудности гладиаторского быта