Мой милый враг

Лили изумленно уставилась на него. Уж от кого, от кого, а от него она меньше всего ожидала поддержки. Во всяком случае, не сейчас. Только не после того, как она… словом, не после того, что между ними произошло.

— Вы говорите так, словно вам приходилось стоять с Горацио плечом к плечу по пояс в грязи, сражаясь с паразитами на шкурах животных, или с чем там еще сражаются фермеры, — продолжал Эйвери. — Правда состоит в том, что покойный Горацио редко бывал в Милл-Хаусе и уж тем более не вмешивался в управление фермой.

— Да, это верно, — отозвался Драммонд, и глаза его слегка затуманились от печали. — Мистер Горацио не ожидал, что от него станут требовать участия в делах фермы, да и не просил об этом. Не то что наша барышня.

— А что плохого в том, как я веду дела? — спросила Лили.

— Наша барышня любит лезть куда не просят, — ответил Драммонд, ткнув обвиняющим перстом в ее сторону. — Ба! Либо вы аристократ, который ни во что не вмешивается, как мистер Горацио, либо простой фермер средней руки, который трудится на поле вместе со своими рабочими. Ничего между ними нет и быть не может, однако наша барышня решила, что, задав несколько вопросов и прочитав несколько книг, она уже вправе соваться не в свое дело. Что ж, я хотел бы посмотреть, как она себя поведет, когда дело коснется мокрых овец, каждая из которых весит по меньшей мере три сотни фунтов!

— Вряд ли вам стоит ожидать, что она будет вместо вас купать овец, — заметил Эйвери.

— Вот как? — Глаза Драммонда под тяжелыми веками запали еще глубже, и он злобно сверкнул ими, словно василиск, после чего снова обратил внимание на Лили. — Вы не аристократ и не фермер. Вы не можете управлять поместьем, сидя за письменным столом, и тем более не можете это делать, работая в поле. Из чего, на мой взгляд, следует, что вы ни на что не годны. Надеюсь, что теперь, когда молодой мистер Торн здесь и скоро вступит во владение поместьем, мы снова вернемся к правильному порядку вещей.

— Мне решать, какой порядок вещей правильный! — не сдержалась Лили.

— Слава Богу, через несколько месяцев мне уже не придется мириться с вашей трескотней, — пробормотал Драммонд, делая вид, будто роется в бумагах.

Девушка презрительно скривила губы, костяшки ее пальцев, цеплявшихся за край стола, побелели от напряжения.

— А вам никогда не приходило в голову, что Милл-Хаус в конце концов достанется мне? Что я могу стать его владелицей?

Управляющий даже не поднял головы.

— Нет. — Он пренебрежительно махнул рукой, точно какой-нибудь монарх, отпускающий докучливого придворного. — А теперь убирайтесь. У меня много дел, и мне некогда с вами пререкаться. Если только… — Тут Драммонд взглянул на нее, его маленькие глазки злорадно поблескивали в полумраке. — Если только вы не собираетесь дать мне расчет. —

Зажмурившись, Лили сосчитала про себя до десяти и лишь После этого посмотрела прямо в лицо Драммонду. Именно это ей хотелось сейчас сделать больше всего на свете, однако Милл-Хаус нуждался в Драммонде, и она не позволит себе никаких опрометчивых поступков ради минутного торжества. Но если она останется здесь еще хоть на минуту, то может не выдержать. Поэтому девушка молча развернулась и вышла из дома, что было силы захлопнув за собой дверь.

Драммонд разразился кудахтающим смехом, с довольным видом потирая руки, а Эйвери смотрел на него с холодной улыбкой.

— Драммонд, полагаю, нам с вами есть о чем поговорить.

Глава 14

— Франциска!

Крик Эйвери разнесся по коридорам Милл-Хауса как раз в тот миг, когда где-то вдали послышался раскат грома. День выдался не по сезону жарким. С тех пор как Лили этим утром сбежала из логова Драммонда, ему лишь однажды удалось ее увидеть, и то мельком, и это выводило его из себя. Слишком много между ними оставалось нерешенных вопросов, а он был не из тех людей, которые привыкли тянуть время. Он хотел…

Проклятие! В этом-то и состояла вся загвоздка. Он хотел Лили Бид. Так сильно, что не находил себе места и метался по усадьбе, как загнанный в клетку зверь. С этим пора было кончать.

— И куда только все подевались, черт возьми? — пробормотал Эйвери.

Даже эта троица постоянно падающих горничных подозрительно отсутствовала. Одному Богу известно, где пряталась Лили. Вероятно, обдумывала свой новый план действий для того, чтобы… Для чего?

И чего она, ради всего святого, хотела добиться этим своим поцелуем? Отвлечь его от противозаконной деятельности? Но ведь он, как джентльмен, никогда ни в чем подобном замешан не был! Заставить его до такой степени потерять от нее голову, чтобы он отказался от своих прав на Милл-Хаус? Вряд ли она могла надеяться, что у нее это получится. Он должен получить ответ.

— Франциска! — снова рявкнул он.

Легкий стук каблучков возвестил о появлении Франциски. Подол ее перламутрового платья обвивался вокруг лодыжек, щеки покрывал лихорадочный румянец.

— Что такое? — произнесла она, запыхавшись. — Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Просто я хотел с тобой поговорить, — ответил Эйвери.

Франциска прижала ладонь к груди.