Мой плохой мальчик

Официантка открывает вино. А Андрей по-мужски отбирает у нее бутылку и галантно за мной ухаживает.

— А ты сам пить будешь?

— Я за рулем.

— Ладно, налей, только совсем чуть-чуть.

От пары глотков моментально хмелею. Андрей перестает болтать и с каждой минутой кажется мне все более привлекательным. Хотя… Мне всегда не хватало воздуха рядом с ним. Он такой горячий и страстный, даже когда просто смотрит на меня, поедая свой ужин. Дурында.

Он ест с таким аппетитом, что даже завидно. То ли градусы дают в голову, то ли знакомство с его друзьями повлияло положительно. Отчего-то забываю последние обиды и пререкания.

— Помнишь, я говорил, что выиграл конкурс? — окидывает он меня томным взглядом.

— Ага. — Стараюсь увлечься панно на стене.

Но когда я сижу за одним столом с этим красивым мальчиком, взгляд тянется только к нему.

— Это был твой портрет.

— Класс. А я-то думала, куда он исчез. Мой портрет из моей аудитории, — пригубив вина, смеюсь. — Опять украл, как и мои продукты.

Волков прекращает есть. И, откинувшись на спинку стула, нахально меня разглядывает.

Он потирает подбородок, разминает пальцы. И не сводит с меня глаз, жарит взглядом. Мне становится душно, и я расстегиваю верхнюю пуговицу на блузке.

Андрей достает из кармана пачку жвачки и, закинув подушечку в рот, жует.

— Андрей, что ты делаешь?

Смеюсь. Неожиданно все становится гораздо более забавным, чем ранее.

— Жую жвачку, мне необходимо свежее дыхание.

Он так пронзительно на меня смотрит, что я смущаюсь и трогаю ворот блузки.

— Понятно. Это дело хорошее.

— Ты в туалет не хочешь?

Еще один прямой, горячий, исподлобья взгляд, такой, что не терпеться окунуться в ледяную бочку.

— Ты прав. Пожалуй, схожу.

Мне нужно прервать этот зрительный контакт и вернуть мозги на место. Потому что вся моя ненависть и злость куда-то испарились. И он мне совсем не помогает. Он уже не шутит и не уговаривает. Андрей меня будоражит и кружит голову, добавляя в кровь адреналина. Он умеет. Одними глазами…

Именно поэтому я фактически сбегаю. В туалете тут же прилипаю носом к зеркалу. Вижу свое отражение и самой себе кажусь моложе лет на пять, а то и на десять. Волосы взлохмачены, глаза горят, щеки красные, румяные.

Дурдом какой-то. Что со мной происходит? Но вместо ответа вселенная снова посылает мне испытание.

За мной в туалет заходит Волков. Он закрывает дверь на замок и словно человек-паук взбирается по стене и дверце кабинки наверх, вытаскивает изо рта жвачку и залепляет ею глазок камеры.

— Ты что творишь?!

До меня не сразу доходит. А он наступает. И, застигнув меня врасплох, заставляет капитулировать. Прижавшись к мраморной мойке, хватаюсь руками за столешницу по бокам от тела. Охнув, пытаюсь возмутиться…

А Волков просто засовывает руку мне под юбку. Трогает трусики между ног.

— Жанка, у тебя тут хоть выжимай, — облизывается, медленно гладит по ткани.

Умом понимаю — надо сопротивляться. Но все остальное. Ох… Остальное ничего не понимает.

Я начинаю отбиваться, царапаться, говорить плохие слова и проклинать его по матери, тогда он меня вначале прижимает к себе, впечатывая в твердое тело, а потом разворачивает и толкает, заставляя уткнуться лицом в мраморную поверхность.

Недолго думая, задирает юбку и вставляет внутрь меня два пальца.

Я ужасно возмущена и пытаюсь дергаться, но моему плохому мальчику явно по фигу.

— Целоваться будем, Жанна Кирилловна?

— Нет! Даже и не думай! Отпусти меня!

— Жаль. Я бы хотел с тобой целоваться. Но не смею спорить с женщиной, — плавное движение рукой внутрь и наружу, — течешь, просто огонь. Я тоже соскучился, милая моя.

Я начинаю хлюпать, как последняя шлюха.

— Нравится?

— Нет!

— Если бы ты знала, насколько сейчас красивая.

— Сюда могут войти, Волков, прекрати сейчас же! Отпусти меня.

— А в машине мне дашь?

— Дам, если отпустишь!

— Хорошо. — Вытаскивает пальцы, гладит. — Очень красивая! Да ну на хер! Вставлю, однозначно.

— Волков, не смей! Ты с ума сошел?! Мы же не пара, и мы в ресторане!

— Кто не пара? Мы не пара? Еще какая пара, самая что ни на есть замечательная.

Мне почти удается привстать. На что он заламывает руки мне за спину и, смяв мою преподавательскую юбку на поясе, быстро расчехляет свой инструмент и погружает на всю длину.

Я бы сказала, что сильно против, если бы не одно но… Я испытываю невероятно сладкую ностальгию. Он, конечно, дурак и козел, и идиот в придачу. Но как же я скучала по этому. Как же мне не хватало этой наполненности. Он меня уже не держит, знает гад, что мне нравится, потому что истинные жертвы насилия не стонут имена маньяков и не кусают губы, закатывая глаза.

Волков одной рукой сгребает мои волосы в кулак, а другой тискает груди, без зазрения совести вываливая их из лифчика.

Он врывается грубо и резко, глубоко. Какое-то время сжимает талию и бьется бедрами о бедра, вставляя до основания, а потом снова берет за волосы и, оттягивая мою голову назад, свободной рукой лупит по заду.