Мой путь в рай

Я всмотрелся в дымку. Завала меня не держит. На меня смотрит крошечными черными глазками в складках жира улыбающаяся пурпурная морда речного дракона.

Я снова потерял сознание. Надо мной светились два глаза, один синий, другой белый. Это Флако, а злобной идиотской улыбкой ему служит вспышка молнии. Голосом грома он заговорил:

- Hola, Анжело! Где ты был? Мы все ждем тебя здесь в раю, вечеринка сейчас начнется. У разносчиков на ярмарке есть durnos [персики (исп.)] со вкусом бананов и запахом цветов страсти.

- Прости, - сказал я. Не мог понять, где нахожусь. - Я заблудился. Война. Я был очень занят - убивал людей.

- Ха! Это плохо! Вот что случается, когда служишь злому обществу, фыркнул Флако.

Его обвинение врезалось в меня, как скальпель.

- Нет! Я не служил злу! - Но тут же вспомнил свою юношескую клятву дону Хосе Миранде: много раз я клялся служить обществу и завоевать его благодарность. А потом вспомнил, как сообразил, что нахожусь в обществе убийц. И в словах Флако правда. Я слуга злого общества.

- Верховный жрец конгрегации демонов, - сказал Флако. - Не отпирайся. Бесчеловечные социалисты. Годятся только на удобрение сада. Но, ах, у нас durnos твоих любимых сортов. С вкусом банана, с запахом цветов страсти. Какие хочешь?

Он взглядом требовал ответа. Глаза его сверкали. Они проникали в самый центр моего существа.

- Бананы! - закричал я.

- Ха! Ответ неверный!

И я понял, что должен был попросить цветов страсти, страстоцветов, чтобы жизнь моя наполнилась страстью. Даже Завала знал бы верный ответ.

- Прости! - закричал я.

Я смотрел на темную тучу, за ней только что исчезли Роджин и Шинджу. Мы в пустыне, перед нами край каньона.

Рядом со мной Абрайра; опираясь на поручень, она держит меня руками и успокаивает.

- Успокойся, - говорит она, - успокойся. Она снимает свой шлем и надевает мне на голову. Шейное кольцо мне не соответствует, и я слышу пробивающиеся запахи. Ветер бьет словно кулаками, машина дрожит, передо мной над каньоном торчит в небо, как палец, скала высотой метров в пятьдесят. И от этой скалы исходит поток синих и серебристых призрачных фигур, похожих на полоски материи или ветви ивы; они в тишине поднимаются к небу.

Все смотрят на них.

- Вы только поглядите! - благоговейно говорит Мавро. - Видели когда-нибудь подобное?

Слышится шелест песка и камни.

Все просто сидели и молча смотрели, и я наконец понял, что это просто стая биолюминесцирующих oparu no tako, они поднимаются в восходящем термальном потоке над каньоном и еще выше в воздух. Брюхо у них светится голубоватым светом, а тепло их тела мои глаза регистрируют как платиновый блеск. Красная молния ударила в дальний край каньона.

Мавро включил двигатель. И двинул машину по краю пустыни.

Ветер свистел в моем шлеме. Каньон, который мы огибали, как трещина в мире, и мне все время казалось, что мы в нее упадем. Я начал дышать тяжело. Закрыл глаза, постарался блокировать все ощущения. "Думай о чем-нибудь другом, - решил я. - Займи свой мозг". Я попытался представить свой дом в Панаме, добрые времена на ярмарке. Боль стала невыносима. Я застонал.

- Ты не спишь? - спросила Абрайра. Она наклонилась ко мне, чтобы услышать ответ. Микрофон в моем шлеме отключен, поэтому она коснулась передней части шлема, чтобы слышать.

- Si.

- Что случилось? Ты кричал на нас, потом начинал смеяться. Я думаю, это от удара по голове. Но почему ты только сейчас сдал?

- Сенсорная перегрузка, - ответил я. - Экошок. Слишком много чуждых запахов и звуков. Не могу этого выдержать.

- Мы привыкали два года, - сказала Абрайра. - Через шесть месяцев симулятор добавил звуки и запахи.

- Да, так и должно быть. Постепенно привыкать к местности. - Я лег и закрыл глаза. Хотел снять шлем, чтобы потереть виски.

- Что мы можем для тебя сделать? - спросила Абрайра.

- Оберните мне шлем чем-нибудь. Нужно отрезать все звуки и запахи. Это поможет. А потом просто разговаривай со мной, чтобы я отвлекся.

Я услышал шелест ткани, и Абрайра начала оборачивать мне шею.

- Я могу сверху наложить смолистое покрытие и совершенно изолировать тебя, но не знаю, как подействует запах, - сказала она, работая. - О чем ты хочешь поговорить?

- Мне приснился плохой сон, - сказал я. - Покойный друг обвинил в том, что я служу злому обществу.

Абрайра легко рассмеялась.

- Наверно, так и есть. Если правду утверждают социальные инженеры любое общество злое, тогда всякий, кто служит обществу, служит злу.

Она сказала это так легко, что я не поверил, что она понимает мою тревогу.

- Ах! Ах! Но если общество злое, тогда нужно задать вопрос: что есть зло? - Я почувствовал, что выход есть: если я запутаю вопрос в философских аргументах и спорах, то чувство вины, которое грозит поглотить меня, ослабнет.

Перфекто, сидевший у пушки, сказал:

- Нарушение территории другой личности - вот в чем корень всякого зла. Таково простейшее определение зла.

Его слова удивили меня, отчасти потому что микрофон мой был отключен и я думал, что он меня не слышит, а отчасти из-за полной неожиданности его ответа.

Перфекто продолжал: