Моя девочка

В голове монотонно пульсирует болью, отдавая в виски. Я не помню, как добираюсь до этой стройки за считанные минуты. Нервно усмехаюсь тому, что я знаю эту чертову стройку как свои пять пальцев. Три года назад хозяин этой рухляди предлагал мне достроить объект, который простаивает уже лет семь в замороженном состоянии, превращаясь в пристанище для  бомжей и наркоманов. Мы изучили здание, составили смету, проект, предоставив все владельцу объекта, но чертов скупердяй пожалел денег, говоря, что будет искать застройщика дешевле. Но видимо так и не нашел.

Вылетаю из машины, даже не захлопывая дверь, оглядываюсь по сторонам, парни Дана еще не подъехали. На улице тьма кромешная, под ногами хлюпают лужи и грязь из-за  проливного дождя, который лил практически целый день. Вытаскиваю телефон, включаю фонарик, продвигаясь к зданию. С каждым моим шагом, это мрачное место все больше вгоняет меня в неконтролируемый, панический страх. Нет, за себя я не боюсь. Я боюсь за мою девочку, не понимаю, что могло ее сюда привести. И я отчаянно не хочу ее здесь находить, потому что мое подсознание рисует ужасающие картинки того, что могло здесь с ней произойти. Я хочу, чтобы Дан оказался прав, в том, что ее телефон украли.

Продвигаюсь к входу в здание, почти захожу вовнутрь, вслушиваясь в оглушительную тишину этого мертвого места, пытаясь почувствовать моего Ангела. Вытаскиваю телефон, набирая номер Лины, который не отвечал мне почти сутки. Отшатываюсь назад, застываю на месте, не в силах пошевелиться, потому что слышу тихую мелодию, где-то совсем рядом внизу. Иду на  красивую мелодию ее телефона, освещая себе путь фонариком, слыша, как к стройке подъезжает машина, и звуки захлопывающихся дверей.

И тут я вижу  моего Ангела. Она всего в паре метров от меня, лежит на мокрой земле, в неестественной позе  с поджатой  под себя ножкой, раскинув руки в стороны, запрокинув голову. Внутри меня зарождается дичайшая истерика,  скручивая внутренности, заставляя  нестерпимо больно сжиматься сердце. Бросаюсь к ней, отшвыривая телефон в сторону. Хочу поднять ее на руки, прикоснуться к ней, прижать к себе, но боюсь ей навредить. Вообще боюсь прикасаться к ней, от того, что не хочу ощутить, что я опоздал. Падаю радом с Ангелом на колени, беру ее за маленькую хрупкую ручку, ощущая, какая она холодная. Нет, нет, нет! Не может быть, что я опоздал! Хочу ее полностью осмотреть, но вижу только силуэт, очертание, и очень бледную кожу на лице, которая бросается в глаза даже во тьме.

- Девочка моя, Ангел мой. Слышишь меня? - говорю я,   обхватывая ее холодное лицо, глажу по щекам, пытаясь отдать ей свое тепло. Но она не отзывается, не шевелится и, кажется, даже не дышит. Замираю, пытаясь уловить ее дыхание, стук сердца и ничего, совершенно НИЧЕГО! Вдруг в глаза бьет яркий свет, почти ослепляя меня. Два высоких парня в черных шапках надвигаются на нас, освещая себе путь большими фонарями. При виде меня и Лины, застывают на месте, словно в ступоре. Кидаю взгляд на мою девочку, и прихожу в еще больший ужас. В свете,  ее  лицо еще бледнее, губы почти синие,  вся  мокрая, волосы  прилипли к лицу, в одном платье и разорванных на коленях колготках. А самое страшное, что я даже сейчас не ощущаю ее дыхание, пытаюсь убрать с  ее лица прилипшие  волосы, замечаю кровь на ее голове.

- Лучше не трогайте ее, - предостерегает меня парень, набирая чей-то номер.

- Вызовите скорую! Немедленно вызовите чертову скорую! - требую я, крича во все горло, смотрю, как они подчиняются мне,  куда-то звонят, с кем-то разговаривают, но в их глазах такая обреченность и даже жалость ко мне. Кусаю собственные губы, повторяя ее имя, зову, прошу услышать меня,  открыть глаза, подать хоть какие-то признаки жизни. Но моя девочка не слышит меня,  не реагирует. Словно ее здесь нет, а тело рядом со мной,  всего лишь похожая на нее оболочка. Нет, она здесь,  и она жива! Судьба, Бог, или кто там еще играет со мной в эту гребаную игру, они не могут забрать ее у меня. Я  уже не чувствую собственного тела, словно я онемевший, вожу руками по хрупкому телу моего Ангела, боясь дотронуться до нее сильнее. Жуткое, болевое  жжение в груди не дает мне дышать.