Моя драгоценная гнома

Я передвинулась в сторону, чтобы не соприкоснуться с ним даже краем одежд, но постоянно косилась, и рядом с эльфийским принцем соловьиное пение стало особенно мучительным и прекрасным.

— Скоро зацветет сирень, — сказал Дагобер, разглядывая сад, залитый лунным светом.

— Уверена, что она тут такая же прекрасная, как в садах феи Сирени, — сказала я. — Посмотри, даже розы здесь пышнее и ароматнее, чем даже в графском саду.

— Да, красиво.

Мы помолчали, а потом я не утерпела:

— За что фея Сирени прокляла тебя? Это не праздное любопытство, но я не могу поверить, что она просто так приговорила тебя к смерти.

— Почти приговорила, — невесело усмехнулся Дагобер.

Кажется, выпитое вино настроило его на благодушный лад, потому что он совсем не разозлился на меня за расспросы.

— Что значит — почти?

— То и значит, — он легко запрыгнул на подоконник и сел напротив. — Она поставила некое условие, выполнить которое — очень сложно. Боюсь даже, что невозможно.

— Что за условие? — я так и подпрыгнула от нетерпения.

Потревоженная кошка сползла с моих коленей и подластилась к Дагоберу. Тот погладил ее по голове, почесал за ушками и переспросил:

— Что за условие?..

Мне был виден его четкий профиль — с той стороны, где не покусали пчелы. А соловей так и заливался, рассыпая трели.

— Я должен жениться на самой прекрасной девушке на свете, — сказал Дагобер, поднимая глаза к луне, голос его звучал монотонно и немного устало — словно он прошел полмира в поисках лекарства и отчаялся. — Если не женюсь на самой прекрасной, то безвременно умру на следующий день после свадьбы. А если не женюсь до двадцати пяти лет, то умру в день своего рождения.

30

Соловей выдал особенно затейливую руладу, но я ничуть ею не восхитилась, потому что переживала то, что сейчас услышала. Умереть в двадцать пять, если не женишься?! А если женишься не на самой прекрасной — умрешь на следующий же день после свадьбы?!

— Сколько времени тебе осталось? — спросила я с волнением.

— Меньше года, — ответил Дагобер, поглаживая бутоны роз.

— Что будешь делать? — я заерзала на подоконнике, словно уселась на ежа. Хотелось немедленно что-то предпринять, но — что?..

— А что остается? — криво усмехнулся Дагобер. — Ищу самую красивую. Но как тут угадаешь — какая самая красивая? Бывает, личико хорошее, да ноги кривые, бывает и наоборот. А вдруг, у нее все замечательно, но где-то есть лучше? Я в отчаянье.

Так вот почему он попросил Белладонну раздеться… Я на мгновение устыдилась своих обвинений, которыми тогда осыпала Дагобера. Конечно, раздевать девушек, чтобы сравнивать — красавица ли она везде — это не слишком достойно эльфийского принца, но когда на кону стоит жизнь…

— А за что фея Сирени рассердилась на тебя?

— Понятия не имею, — ответил он кисло.

— Вот ни на мизинчик тебе не верю, — возразила я. — Можешь сколько угодно обвинять ее, но она — не злая волшебница. Она никогда не проклянет без веской на то причины. Наверняка, ты совершил что-то плохое. Потому что хоть ты и болван несусветный, умереть в двадцать пять лет — это слишком жестоко.

— Чего ты пристал ко мне? — возмутился Дагобер. — Вообще не желаю об этом говорить.

— Это настолько постыдно? — коварно поддела я его. — Тогда можешь не рассказывать, а то меня еще стошнит.

— Ничего постыдного! — тут же огрызнулся он. — Ей, видите ли, показалось, что я жесток с некоторыми девицами.

— А, так ты соблазнял девушек и бросал их, — протянула я, — конечно, на что ты еще способен? Только пользоваться своей красотой для развлечения.

— Ты не выдумывай того, чего не знаешь!

— Ты только что мне об этом сам сказал.

— Ничего подобного!

— Ну как же…

— Никого я не соблазнял, — сказал он, свирепо уставившись на меня. — Просто некоторые возомнили, что я был создан только для них. А ты, прежде чем болтать, сначала побыл бы в моей шкуре, тогда заговорил по-другому. Конечно, тебя — недомерка и уродца, никто не полюбит, только такая же гномиха-недомерок!

— Как мы заговорили! — разозлилась и я. — Ты рот вымой, прежде чем говорить о гномах! Замучили его влюбленные девицы, надо же. Никто еще от этого не умирал…

— Похоже, я буду первым, — саркастически засмеялся он.

Я прикусила язык, потому что если все было так, как он говорил, то дело и в самом деле могло закончиться смертью.

— Ладно, не будем ссориться, — сказала я примирительно. — Но я и в самом деле не понимаю, чем тебе досадили девицы. Все парни мечтают, чтобы девушки бегали за ними толпами. За тобой бегают. А ты чем-то недоволен.

— Недоволен, — он встряхнул головой, и золотистая волна волос всплеснула мягко, отразив каждой прядью лунный свет.

Просто картинка какая-то, а не живое существо!

Я заставила себя отвернуться и закрыть рот, потому что смотрела на эту волшебную игру бликов и локонов, вытаращившись, как самая настоящая влюбленная идиотка.