Моя невеста - интроверт! [СИ]

Я удивленно уставилась на отскочившего чуть ли ни на метр оборотня. На груди у него на рубашке красовалась выжженная дыра, а кожа под ней начинала покрываться пузырьками. Такие бывают при ожогах… Но я ни разу не видела, чтобы кто-то обжегся о живого человека. Разве такое бывает? Или?

— Дай посмотрю… — сделала я шаг ближе, но оборотень выставил вперед руки.

— Не подходи! Это может быть опасным!

— Но Люк… Это не я, правда! — сердце кольнула обида.

Парень же лишь нахмурился, и покачал головой.

— Не знаю. Нужно разобраться с этим… И да. Думаю, что мне уже пора… Не расстраивайся, мышка… До встречи!

Парень выбежал из дома так быстро, что я даже не успела понять, что произошло. Казалось, только сейчас его тепло окутывало меня, словно теплый плед. И вот, оно растаяло, словно дым… Словно и не было этой магии между нами… Словно и не он обнимал меня минуту назад…

Глава 19

В комнате, где находился император царил полумрак. Свечи в тяжелом канделябре на столе чадили дымом, давая не очень много света. Арэллин давно хотел заменить их на более практичные факелы или же магические светильники. Но отчего-то медлил… Быть может, он был консерватором, не спешившим что-то менять вокруг себя, а, может, он просто к ним привык…

С беспокойством дракон поглядывал на часы. Осталось всего несколько минут до того как он снова сможет услышать ее голос… Увидеть то, что видит она. Интересно, как прошел ее день? Устроилась ли на новом месте? Все ли ей нравится? И Норд… Получается ли с ним не пересекаться?

Увидев, что секундная стрелка прошла отметку двенадцать, Арэллин прикрыл глаза и направил потоки магии в Хораго. Тот невольно заворочался, показывая императору то, что происходило в комнате Риммы.

Девушка сидела на диване с книгой и, казалось, вовсе его не ждала.

— Здравствуй, — тихо сказал император, откидываясь у себя в комнате на спинку кресла.

Римма молчала и лишь продолжала читать. Арэллин даже смог различить название. Какой-то бульварный роман!

— Что, настолько интересно?! — потихоньку начинал закипать дракон. Может быть, что-то не так с Хораго? Может, она просто его не слышит?

— Ты моя, Римма… — Арэллин хмыкнул, заметив, как сбилась с чтения его избранная. Ну конечно! Решила делать вид, что не замечает его! — Мы условились, Римма… Хочешь нарушить договор? Хочешь, чтобы я приглядывал за тобой постоянно?

Ответа не последовало.

— Даже, когда ты в душе?

Римма закашлялась и оторвала, наконец, взгляд от книги. Сердце пропустило удар… Ее глаза, зеленые, словно изумруды… Она смотрела, казалось, прямо в его душу, но не видела…

— Не надо меня трогать! Пожалуйста. Просто уйди. Оставь меня в покое! — девушка будто выплевывала эти слова, не понимая, как ранит ими, какую причиняет боль… — Твой Хораго мешает мне! И я избавлюсь от него, клянусь! — эти слова звучали как угроза.

Император видел, что девочка злилась, однако не понимал причины столь резкой перемены. Неужели, пока его не было, что-то произошло? Подозрения стали закрадываться в его душу… И они были одни других страшнее. Если его внутренний дракон сначала просто настороженно возился внутри, то сейчас буквально метался в ярости. Люк! Наверняка это связано как-то с этим мальчишкой!

— Никогда, Римма. Никогда ты не избавишься ни от Хораго, ни от меня! — процедил Арэллин. — И все же, мы заключили сделку… И будь добра ее выполнять!

Римма хмыкнула и, отложив книгу, скрестила руки на груди.

— Ну и?

— Что?

— Вопросы. Мы заключили сделку, что я буду отвечать на твои вопросы! Если их нет, то… — раздражение во взгляде сменилось растерянностью, а затем болью.

Император не понимал. «Что, что опять я сделал не так?» — мысленно спрашивал он у себя, но сдаваться не собирался.

— Ты с детства была такой?

— Какой такой?

— Хиккикомори, — император довольно усмехнулся, глядя как сменяют друг друга эмоции на ее лице.

Очаровательная девочка. Самая лучшая, — думал Арэллин. — И моя.

— Какой такой?

— Хиккикомори, — ответил противный дракон.

Я же, вначале удивившись вопросу, невольно снова начала вспоминать… Была ли я с детства такой? Была задирой, еще когда мне не было шести. Любила пакостничать, озорничать, много смеялась… Все любили меня… Что случилось потом? — чувствуя, как мысли и эмоции наваливаются снова тяжелым грузом, стараясь затащить меня за собой в черную дыру сумасшествия и истерик, я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

— Нет. Не с детства. Надеюсь, выспрашивать, что произошло не будешь? Знаешь ли, это мое личное дело! — постаралась сделать голос как можно холоднее.

— Я все равно узнаю, — спокойно ответил Арэллин, я же даже сбилась с дыхания. Узнает? Каким образом? И зачем?

— Применишь пытки? — кажется, в моем голосе зазвучал сарказм.

Император усмехнулся.

— Подумаю над этим… У тебя были друзья?