Моя страна и мой народ. Воспоминания Его Святейшества Далай Ламы XIV

В 1948 году, когда я еще был студентом, правительство прослышало, что в стране появились шпионы китайских коммунистов. Они хотели узнать, насколько сильна наша армия и получаем ли мы военную помощь от каких-либо иностранных государств. Для них не составило труда обнаружить факты, которые их интересовали. Мы не получали никакой военной поддержки, и во всем Тибете было всего шесть европейцев, насколько мне известно. Трое из них - один миссионер и два радиста, были британцами. Из трех оставшихся, двое были австрийцами, а один — русским, и все трое были беглецами из британских лагерей для интернированных лиц в Индии во время войны. Никто из них не имел никакого отношения к военному искусству.

Что касается армии, то она состояла из 8,5 тысяч офицеров и солдат. Ружей для них имелось более чем достаточно, но артиллерия состояла лишь из 50 пушек разного рода; кроме того имелось 250 минометов и около 200 пулеметов. Цель армии, как я уже объяснял, состояла в том, чтобы выдворять путешественников, прибывших без разрешения, и действовать в качестве полицейской силы. Эта армия совершенно не годилась для войны.

Вскоре из восточных частей Тибета дошли более неприятные вести. Губернатор Восточного Тибета, которого звали Лхалу, находился в городе Чамдо, довольно близко к границе, и с ним был один из британских радистов, в то время как второй был в Лхасе. Мы получили закодированное радиосообщение от губернатора, что китайцы стягивают к нашей восточной границе усиленные армейские подразделения. Было очевидно, что они собираются либо атаковать нас, либо запугать.

Как только мы получили эту тревожную информацию, Кашаг созвал Национальную ассамблею. Стало понятно, что над Тибетом нависла более серьезная военная угроза с востока, чем когда-либо на протяжении всех столетий. Коммунизм утвердился в Китае и придал стране военную силу, которой у него не было на протяжении многих поколений. Поэтому угроза для нас была не только более реальной, она имела совершенно иную природу.

В прошлые столетия между нашими странами всегда сохранялась религиозная симпатия, но теперь нам угрожало не только военное превосходство, но также и навязывание чуждой материалистической веры, которая, насколько она понималась в Тибете, выглядела совершенно ужасно. Ассамблея единодушно согласилась, что Тибет не имел ни материальных ресурсов, ни оружия или армии, чтобы защитить свою целостность, и поэтому было решено срочно направить призыв к другим странам в надежде, что они помогут убедить Китай остановиться до того, как станет слишком поздно.

Были назначены четыре делегации с целью просить о помощи. Одна в Британию, вторая в Соединенные Штаты Америки, третья в Индию, четвертая в Непал. Перед тем как делегации выехали из Лхасы, этим четырем правительствам были посланы телеграммы, для того, чтобы сообщить им об угрозе нашей независимости и о желании нашего правительства послать делегацию.

Однако ответы на эти телеграммы были крайне разочаровывающими. Британское правительство выразило свою глубочайшую симпатию народу Тибета и посочувствовало, что из-за географического положения Тибета, поскольку Индия стала независимой, они ничем не могут помочь. Правительство Соединенных Штатов ответило примерно в том же духе и отказалось принять нашу делегацию. Индийское правительство также ясно дало понять, что не предоставит нам военной помощи, и посоветовало не оказывать никакого вооруженного сопротивления, но перейти к переговорам о мирном разрешении проблем на основе Симлской конвенции 1914 года. Таким образом, мы поняли, что в военном смысле совершенно одиноки.

Случилось так, что срок правления губернатора Восточного Тибета Лхалу закончился, и в этот критический момент по закону необходимо было заменить его другим чиновником - Нгабо Нгаванг Жигме. Нгабо оставил Лхасу, направившись на восток, и, поскольку ситуация была столь деликатной, Кашаг попросил Лхалу оставаться на своем посту и помочь его преемнику, разделяя ответственность с ним. Но вскоре Нгабо заявил, что готов принять полную ответственность, и тогда Лхалу был отозван.

Очень скоро после этого, без какого-либо формального предупреждения, армии коммунистического Китая вошли в Тибет. Короткое время в некоторых местах тибетская армия пыталась сопротивляться, даже с некоторым успехом, тем более что ей помогали добровольцы из местного населения кхампа. Но наша армия была безнадежно мала и плохо вооружена. Смена губернатора вызвала некоторые затруднения в системе управления, и Нгабо решил переместить свою ставку из Чамдо на запад. Когда тибетские войска, отходящие от границы, прибыли в Чамдо, они обнаружили, что он уже оставил это место, и поэтому они были вынуждены сжечь арсенал и склады амуниции и присоединиться к нему в следующем месте отступления. Но прибежища не было. Нгабо обнаружил, что его линии коммуникаций перерезаны и он обойден с флангов более подвижными китайскими силами, поэтому и он, и большая часть тибетской армии были вынуждены сдаться.