Молодой маг Хедин

Но это было не так. Он любил всех. Он, вечный Хрофт, Игг, вечный странник и вечный воитель. И сейчас, глядя на счастье двух Истинных магов, он и невольно радовался за них, и печалился, и с глухой скорбью поминал всех, кто был дорог ему самому, — всё вместе.

Конечно, он не желал подглядывать за милующейся парой. И не желал смутить их своим присутствием, а потому и прибег к усвоенным походя заклинаниям, делающим его не то чтобы невидимым, но заставляющим других смотреть как бы сквозь него, не замечая.

(Комментарий Хедина: каков, нет, каков Хрофт!!! Я и понятия не имел, что он, оказывается, подсматривал за нами с Си и в Джибулистане, и в самом Голубом Городе. Да, тогда мы работали с ней дружно, рука об руку, и действительно не знали, что такое раздор. Хотя она всегда подшучивала надо мной, и не всегда, гм, мне это нравилось. Но я не оставался в долгу… — как мне кажется, не оставался, — и потом мы долго смеялись сами над собой.)

От голубого города Старый Хрофт направился дальше в глубь удивительной страны. Певучая речь её обитателей была ему поначалу непонятна, однако, к собственному немалому удивлению, стал узнавать отдельные слова, сперва самые простые, потом всё более и более сложные — словно мир сам нашёптывал ему подсказки.

Джибулистан протирался в разные стороны на множество поприщ, как и положено. И в нём хозяйничали Истинные Маги, это была их вотчина, их одаль, где они могли всё устроить к собственному удовольствию. Старый Хрофт видел множество чудес, но нигде не встретил такой красоты и умиротворённости, как подле голубого города, где владычествовали, как он понимал, молодой маг Хедин и его прекрасная спутница.

Ему попадались и другие Истинные Маги: и все они не обращали на него особого внимания. Их слишком поглощало творение, преобразование бесплотной и неощутимой магии во что-то настоящее, твёрдое, вещественное. Для Отца Дружин они казались тогда почти неразличимыми.

Кроме молодого мага Хедина, его спутницы и ещё одного Истинного Мага, чьё имя уже тогда звучало грозно и гордо: Ракот.

За ним Старый Хрофт наблюдал некоторое время. Видел, как тот со скучающим видом заставлял барханы взбираться друг на друга, а потом расходиться по местам, словно вышколенное войско. Но забава эта черноволосому гиганту быстро прискучила, и он сел прямо на камень возле берега живой реки, тотчас же принявшейся плескать водой на его босые ноги, словно играя.

Грудь и руки сидевшего мага бугрились мышцами. Грива иссиня-чёрных волос спускалась до самых плеч, лик был мрачен.

(Комментарий Хедина: да, похоже, похоже. Брату Ракоту с самого начала было скучно в мирном и тихом Джибулистане. Я вспоминаю его самую первую подругу, Саньярси, любившую носить волосы цвета пылающей меди. Она быстро покинула мрачного Ракота, что никак не мог понять красоты и благости Джибулистана. Да и сам Ракот самым первым из всех ушёл в большой мир, даже раньше Мерлина. Ему требовалось настоящее дело, дело, а не забава.)

Отец Дружин долго смотрел тогда на Ракота. Видел его необузданность, горячность, жажду боя — но видел и преданность, честность, открытость. Этот не ударит в спину, пойдет в открытый бой, потому что напасть из засады — бесчестно.

Он был одной с ним крови, Истинный Маг Ракот. Ему бы пировать за столами Валгаллы, сходиться в поединках — чести ради — с эйнхериями. Ему бы выходить на Боргильдово поле — с тем, чтобы там и остаться. Старому Хрофту очень хотелось подойти и заговорить — но что-то удерживало. Может, именно это явное сходство? Ракот станет действовать так же, как действовал в своё время Отец Дружин, и точно так же окажется обречён на поражение.

(Комментарий Хедина: в точку.)

И с тех пор, уже зная дорогу и к Столпу Титанов, и в заветный Джибулистан, Старый Хрофт не раз и не два возвращался туда. Поистине удивительно, что присутствие его ни разу никого не взволновало. Истинные Маги были слишком поглощены собой, собой и миром, и на Отца Дружин никто не обращал внимания — да к тому же он ещё и старался не попадаться зря на глаза.