Монарх от Бога

Александр преднамеренно не замечал Константина, не проявлял к нему никаких добрых чувств. Даже тогда, когда они сидели на тронах, Александр ничем не давал знать о том, что рядом с ним сидит равный ему божественный властитель империи. В сердце Зои-августы всё это отзывалось болью, и особенно острой стала эта боль после убийства Анатолика. Он был предан Льву Мудрому, по-отцовски относился к осиротевшему Багрянородному, чтил её, вдовствующую императрицу. И если его убрали по воле Александра, значит, тому это было нужно. Выходило, что Анатолик мешал Александру в каких-то замыслах. В каких? И касались ли они её сына? На это надо было искать ответы. По силам ли ей это? «Да», - отвечала себе Зоя-августа.

Думы юного императора Багрянородного мало чем отличались от размышлений его матери. Несмотря на свой отроческий возраст, он мыслил здраво, по-взрослому и пытался разгадать, что представляет собой бывший доместик школ Дука. Нет, он не казался ему пугающим чудовищем. Он будто пришёл из древних греческих мифов, был загадочным и никого не впускал в свой внутренний мир. Багрянородный не мог даже предположить, какими деяниями он удивит императорский двор завтра. К изучению Дуки Багрянородного побуждала природная любознательность. Подспудно и неосознанно в нём пробуждалась страсть к познанию не только своего сановника, но и окружающего мира. И впервые в Багрянородном появилось желание описать Дуку, хотя бы запечатлеть его внешний образ на пергаменте. И тому, кто заглянул бы в будущее Багрянородного, было бы ведомо, что его желанию суждено быть исполненным. Он прикоснётся пером к пергаменту и напишет многие сочинения. Пока же Константин Багрянородный лишь наблюдал жизнь, осмысливая её в меру своего дарования и возраста. Жизнь подбрасывала ему всё новые загадки.

Как-то уже глубокой осенью 912 года в Золотой палате по воле Александра собрались на совет сановники. Были приглашены и Багрянородный с Зоей-августой. Александру пришла мысль, что пора утвердить Неофита в титуле великого доместика, сделать его главнокомандующим византийской армией. Александр описал все достоинства Неофита и его заслуги перед империей и предложил совету:

- Надеюсь, преславные чиновники, вы поддержите моё выдвижение логофета дворца Неофита на пост великого доместика.

Однако этот призыв Александра никого не побудил из сановников выразить своё согласие. Молчание, которое озадачило императора, было полным. Лишь после долгой паузы Багрянородный спросил дядю:

- Ты прочишь Неофита в командующие армией Византии, а умеет ли он держать в руках меч? На плацу я видел многих сановников, кто упражнялся, а Неофита не встречал.

Багрянородного поддержал Константин Дука:

- Рано Неофиту стоять во главе войска. Думаю, что этого места более достоин командующий сухопутной армией Лев Фока.

Не удержалась от желания высказать своё мнение и Зоя-августа:

- Багрянородный и я считаем, что великим доместиком способен встать бывший адмирал флота, а ныне доместик гвардии Лакапин.

- У меня нет возражений против сказанного августейшей императрицей. А Неофит пусть наберётся военного опыта, будучи заместителем Льва Фоки, - согласился Константин Дука.

Сановники дружно поддержали Зою-августу и Константина Дуку. И надо было видеть лицо Александра: глаза сверкали гневом, рот исказила гримаса. Он ополчился на Константина Дуку и Зою-августу. Тыкая в них пальцем, он чуть ли не с криком произнёс:

- Вы заседаете на совете в последний раз! Только с Константином Багрянородным я буду решать государственные дела!

Решение совета Александр не осмелился отменить. А встретившись с Неофитом, сказал ему:

- Меня одолели недруги: твои и мои. Но ты уезжаешь заместителем к Льву Фоке и с очень важным моим заданием. Подготовь всех турмархов к тому, чтобы они в нужный день дружно защитили наши с тобой интересы во благо империи.

- Я постараюсь, Божественный. К тому же знаю, кто наш враг.

- Вот и славно. Да собирайся не мешкая. Чем раньше встанешь рядом с Львом Фокой, тем лучше для нас с тобой.

Неофит, однако, не смог поспешить с отбытием в Никею. По воле Константина Дуки его задержали. Дука готовил Льву Фоке некую грамоту. Он вручил её Неофиту, когда вечерело. Он словно предугадывал, что может произойти в проливе Босфор в эту позднюю осеннюю пору.

- Передашь лично командующему армией, - наказал Дука.

Неофит пришёл в бухту Золотой Рог уже вечером. Капитан небольшой памфилы[22] предупредил его:

- Нам бы лучше с утра выйти в пролив. Шторм может быть…

Неофит был взвинчен и резко остановил капитана судна:

- Отправляемся немедленно. И никаких разговоров.