Читаем Мстители двенадцатого года полностью

А между тем…

Между тем Нижегородский полк влился в 1 ю русскую армию и растворился в ней. Поручик Щербатов остался командовать эскадроном, которому придали назначение летучего отряда; задачей эскадрона определили «тревожить фланги и тылы противника, дабы по мере сил сдерживать его продвижение, а также противодействовать ограблению мародерами русского населения». Расторопного корнета Буслаева командующий армией Барклай де Толли назначил в свой штаб, чем Буслай остался крайне огорчен. Он уже полюбил вкус молниеносных атак, азартных сшибок, познал упоение боем. Ему стал музыкой бешеный стук копыт, свист пуль, вскрик поверженного противника, блеск и звон встречающихся сабель. Но он смирился и до поры исправно нес немилую службу.

Первая армия отступала, маневрируя, имея целью соединиться со второй, дабы, усилившись этим соединением, дать неприятелю решающее сражение. Ведь силы были очень не равновелики, и, вступив в бой с основными силами Наполеона, определенно можно было лишиться всей армии.

Русские отходили в полном порядке, не теряя ни людей, ни орудий. Барклай умело сохранял армию до решающей битвы.

Офицеры морщились, солдаты глухо роптали. Они рвались в бой и считали своего полководца чуть ли не бонапартовым шпионом. Недалек был от этого мнения даже князь Багратион. Этот решительный, мужественный полководец, благодарная память о котором всегда будет жива в сердцах русских, был настолько недоволен действиями Барклая, что даже посылал государю депеши, более сходные с доносами. Мы никоим образом не хотим осудить Багратиона – не наше в том право, да он и справедлив был по-своему, но обида за Барклая невольно щемит сердце.

Кутузов, будучи той порой в назначении командующим петербургским ополчением, с большим неодобрением, ворчливо следил за маневрами первой армии. Он осуждал Барклая за нерасторопность и нерешительность; он его не любил. Впрочем, Барклая никто не любил: ни государь, ни общество, ни армия. В армии, среди солдат, особое недоверие: как же! – немец. Барклай не был немцем, он был шотландец, но для простого русского человека всяк не русский завсегда немец.

Кстати здесь заметить: государь и Кутузова не любил. Кутузова искренне любили солдаты. Хотя уж он-то и впрямь был немец. Во всяком случае, от немцев происходил по предкам не токмо отца, но и матери. Простой солдат этого знать не мог, он духом чуял в нем истинно русского человека: простого, открытого. А Барклай был строг и никого до себя не допускал. И, кажется, кроме тетки, вырастившей его, у него никого не было. Он был одинок. Впрочем, любой полководец всегда одинок, ибо на нем одном лежит ответственность за исход сражения, за судьбу отечества.

А что касается русских, шведов и немцев, то заметим в скобках, что русскому дворянству чужой крови не занимать. Особенно – царям, государям, императорам.

Не все, однако, безоговорочно осуждали тактику Барклая. Алексею рассказывал Буслаев, как один из штабных генералов поправил с укоризной одного из офицеров:

– Не следует командующему пенять, будто ведет войну отступательную. Его война – завлекательная.

После Смоленска многим стало ясно, что Барклай от самого Немана мудро провел армию, не дав отрезать от нее ни малейшего отряда, не потеряв почти ни одного орудия, ни одного обоза. Он вручил Кутузову армию сильную, здоровую, готовую увенчать его «предначатия» желанным успехом. Но этот подвиг мало изменил отношение к нему.

Пожалуй, первым, открыто и горячо, с горечью вступился за доброе имя Барклая с гениальной прозорливостью Пушкин. Стихотворение «Полководец». Трагический подвиг… Непонимание… Обида…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения