Мстительное сердце

Малкольм, не задумываясь, ударил сына по лицу ладонью, выбив у него изо рта сигару. Удар был достаточно силен, и Майкл пошатнулся, отступил на несколько шагов. В его черных глазах сверкнул огонь, кулаки невольно сжались. Он шагнул вперед, и на мгновение Вернеру показалось, что Майкл ответит ему ударом. Но молодой человек, сделав презрительный жест, повернулся и, не говоря ни слова, направился обратно в трактир.

Какое-то время Малкольм Вернер стоял, опустив плечи. Отчаяние переполняло его. Ему казалось, что он постарел за эти несколько минут лет на десять. Наконец он поднял голову. Поодаль по-прежнему толпились люди и смотрели на него. Он тоже посмотрел на них, и многие отвели взгляд. Но Вернер знал, что весть о ссоре между Вернерами, между отцом и сыном, разнесется по всему Уильямсбергу еще до полуночи.

Он устало добрел до своего экипажа и вернулся в «Малверн».

А через три дня на плантацию привели Черную Звезду. Человек, который был нанят, чтобы доставить коня, передал Вернеру записку, которая гласила:

«Сэр, поскольку я больше не считаюсь вашим сыном, я счел своим долгом вернуть ваш подарок. В ближайшее время я уезжаю из Уильямсберга.

Майкл».

Еще через несколько дней до Малкольма Вернера дошел слух о том, что Майкл действительно уехал из Уильямсберга. А через год ему сообщили, что его единственный сын погиб в море.

Теперь у него не было сына, который продолжил бы род Вернеров. Он подумывал, не жениться ли ему еще раз, чтобы произвести на свет сына, – видит Бог, множество женщин страстно желали выйти за хозяина «Малверна». Он так и не решился на женитьбу. И вот теперь он сидел здесь и напивался до потери рассудка…

Его горькие размышления нарушил робкий стук в дверь. Он поднял голову.

– Да? Кто там… кто там? – Вернер понял, что сильно пьян.

– Мистер Вернер, – прозвучал нерешительный женский голос, – могу я поговорить с вами, сэр?

Это та девушка… как бишь ее имя? Ханна Маккембридж.

– Нет! – крикнул он. – Уходите! Оставьте меня в покое!

Через мгновение он услышал ее удаляющиеся шаги и шумно вздохнул.

Что он будет с ней делать? Оставить ее здесь, у себя, не сообщив в суд или Эймосу Стричу, – значит нарушить закон. Но Вернер знал, что он ничего никому не сообщит. Не сейчас. Одна мысль об отметинах на спине девушки вызывала у него содрогание.

Ее предложение шантажировать Эймоса Стрича казалось Вернеру гадким. И в то же время он, с его чувством юмора, не мог не заметить иронии такого вымогательства.

Потом он вспомнил, какое впечатление произвели на него ее обнаженные груди, и его охватил стыд. Зачем эта девушка вдруг появилась в его жизни, нарушив ее размеренный уклад, каким бы он ни был бесцветным?

Он на мгновение закрыл глаза. Перед ним замелькали картины – он сам, сплетенный в объятиях с Ханной. А какого сына она могла бы ему подарить…

Нет!

К черту девчонку!

Тихонько выругавшись, он швырнул стакан об стену. Стакан разбился, осколки посыпались на пол, на стене осталось коричневое пятно.

Вернер тут же поднялся, чтобы взять новый стакан и наполнить его до краев бренди.

Глава 6

«Малверн» очаровал Ханну.

Когда-то в далеком прошлом они с матерью проезжали мимо этой плантации, и она размечталась о том, как бы ей побывать в этом прекрасном доме. Теперь она волей судьбы попала сюда, и действительность превзошла все ее ожидания.

Вспомнив о матери, Ханна почувствовала себя виноватой. Она знала, что, услышав о ее исчезновении, мать будет беспокоиться и горевать; но девушка также понимала, что, попытайся она как-то связаться с матерью, Сайлас Квинт узнает об этом и немедленно все сообщит Стричу. Оставалось только надеяться, что ее мать, уже столько вынесшая, сможет вынести и это горе.

Подобные мысли причиняли Ханне боль, и поэтому она тала их прочь. «Лучше обследовать плантаторский дом», – решила она.

Хотя ей и доводилось бывать в красивых домах богачей Уильямсберга, где они работали с матерью, ничего подобного она никогда не видела. Дом Вернера был поистине великолепен.

«Малверн» был построен относительно недавно по сравнению с другими плантаторскими домами. Те дома зачастую возводились по частям – комнату пристраивали к комнате по мере надобности. Однако «Малверн» спроектировал человек, изучавший архитектуру, и дом был поставлен с соблюдением всех правил зодчества. Высокие белые колонны у входных дверей были необычны для своего времени, а широкая парадная лестница, ведущая на второй этаж, не имела ничего общего с узкими витыми лестницами, до сих пор сохранившимися в домах более ранней постройки.

Коридор проходил через центральную часть нижнего этажа, разделяясь надвое у лестницы, подобно тому как поток обтекает скалу, и когда обе двери, передняя и задняя, бывали открыты, дом наполнялся освежающим ветерком даже в летний зной. А огромные дубы, обступающие дом с трех сторон, создавали прохладную тень.