Мудрец и король

В краткие секунды противостояния Илья вдруг подумал о том, что упустил возможность соврать на все сто. Ему ничто не мешало заявить, что подлый Диам-Ай-Тер заколол дражайшего Элисантера предательским ударом в спину, предварительно опоив сонным зельем. Ритуальный зал залило бы кровью. Один из самых грозных кланов королевства погряз бы во внутренних распрях на десятки лет, ослабив внешнюю границу.

Древний замок, перевидавший за свою историю неисчислимое число предателей, властолюбцев и карьеристов всех мастей, недовольно заворчал, отзываясь на потаенные мысли чужака. «Нет-нет, — мысленно успокоил его Илья. — Все равно я бы не смог. Наверное, буду жалеть»…

И вслед за почти сочувственным вздохом неприступных стен руны на колоннах вспыхнули. Резьбу и барельефы затопило светом. Зал словно раздвинул стены, засияв перед новым хозяином во всем великолепии. Если в честном поединке шансов у Демайтера было немного, какой меч ему в руку не вложи, то по части спецэффектов сегодня в этом зале ему точно не было равных. Замок безоговорочно признал все его привилегии.

— Я… бросал вызов самозванцу, а не патриарху королевских стражников! Мои извинения, Диам-Ай-Тер… Ваша светлость, — выдавил струхнувший наместник и склонил голову, отступая к блистающей колоннаде.

— Извинения приняты, Салих-Зет-Тор.

Не двинувшись с места, Демайтер обвел взглядом присутствующих и опустил клинки.

— Кто-нибудь еще хочет бросить мне вызов?

— Очень впечатляет, Диам-Ай-Тер, — после небольшой паузы сказал блондин с медальоном на груди. — Но наместник Салих-Зет-Тор прав. Ты действительно еще не патриарх.

За спиной Демайтера щит вдруг прекратил бесшумное вращение, обрушился на постамент, проколов острием камни, качнулся и замер, словно монетка, вставшая на ребро. По залу прокатился металлический грохот, до Ильи донеся приглушенный рокот множества голосов. И возбужденное движение внезапно стихло.

— Как видишь, у нас появилась возможность выяснить это прямо сейчас, мудрец, — сказал Демайтер.

В звенящей тишине он подобрал плащ, развернулся к постаменту, поднялся по широким ступеням, и переплавив оба меча в традиционную магию, растаявшую в складках мантии, шагнул прямо в трехмерный орнамент щита. По поверхности реликвии, поглотившей человека, прошла тугая волна. Щит потемнел до черноты. В его глубине угадывался уже не оттиск, а реальная человеческая фигура, расставившая ноги и широко раскинувшая руки в стороны, словно удерживая обруч. По телу зазмеилась серебряная роспись, которая прерывалась многочисленными темными пятнами. Особенно жирная клякса затенения расползалась по правой половине груди. И Илья мог поклясться, что знает о природе этого нарушения магической проводимости больше, чем кто-либо из присутствующих.

Серебряное пламя, взвилось у ног Демайтера и заструилось вверх по прозрачному телу, яростными волнами пожирая препятствия. В тот момент, когда голова Демайтера — точнее его объемной проекции, заключенной в мерцающей глубине, запрокинулась в немом крике, герольды завязали Илье глаза, и ожидать окончания эксперимента иномирец отправился в знакомую портретную галерею. Чувства времени там не существовало. Так же как и чувства голода и жажды или потребности справлять нужду. Судя по тому, что в тупике под групповым портретом охотников с борзыми, лошадьми и драконами появилась кованная скамья, ожидание могло занять много больше времени, чем путь от ворот до ритуального зала.

Скамьи Илья почему-то опасался. Справа и слева к ней примыкала устрашающего вида решетка. Но усталость брала верх. Он как раз собирался сдаться и прилечь, когда тупик обернулся коридором. Илья встрепенулся, поспешно сделал несколько шагов на подгибающихся на ногах, вышел сначала в туманный проход, а затем на свет.

Кто-то придержал его за локоть и подвел к широкому креслу.

Илья плюхнулся в него и яростно протер глаза и виски. От замка не осталось и следа. Он сидел в обычной, почти обычной, комнате. Гобелен на стене показывал живые картины — сцена охоты до боли напоминала ту, что Илья видел в колдовском забытьи. Возле кресла стоял столик с едой, от запаха которой моментально засосало под ложечкой. Еще в комнате имелись стеллажи с книгами и какими-то диковинами, массивный угловой стол со стулом и шкаф, стоявший в другом углу. Его содержимое, как и корешки некоторых книг, скрывала тонкая пленка амальгамы. На краю темно-вишневого письменного стола стеклянный шар плавал в хрустальной ладье от линейки с частыми делениями, вертикально установленной на носу до полированного метронома на корме, битком набитого маятниками, раскачивающимися во все стороны. Спрашивать, что это такое, после всего, что Илья видел, наверное, было глупо.

Демайтер стоял напротив и смотрел на гостя оценивающе.

— А где… Ага, все получилось? Ты вернулся оттуда? — пролепетал Илья, к которому постепенно возвращалось чувство реальности.

— Я мог и не узнать, что такое быть патриархом, — задумчиво произнес Демайтер, не сводя с него глаз.

— А тот щит… и этот зал…