Мудрость толпы

– Человека, который всегда поступает хорошо, легко предугадать. То же самое с тем, кто всегда поступает плохо. Но что делать с тем, кто никак не может определиться?

– Вот-вот, я тоже часто об этом думаю.

– Ты мне нравишься. Но я не могу держать тебя при себе. Трясучка!

Клевер закрыл глаза, ожидая ощутить, как меч врубается в затылок. Как это случилось с Черным Доу. Как случилось с Черным Кальдером. Немного подождав, он набрался храбрости, чтобы обернуться, – и увидел, что Трясучка протягивает ему мешок. Он взял его и заглянул внутрь. Там блестело серебро, и, судя по всему, немалое количество.

– Это… более чем щедро, – вымолвил Клевер. – Если бы я был тобой, я бы тоже не захотел держать меня при себе. Черт возьми, даже я сам порой устаю от собственной компании, хотя она и моя собственная!

Он положил руку на плечо Шоллы и вывел ее вперед.

– Если ты соблаговолишь уделить мне еще немного времени, я бы хотел рекомендовать тебе вот эту личность. Ее зовут Шолла, и у меня ни разу не было случая усомниться в ее преданности. Отличное владение луком, самый тихий шаг, какой я когда-либо слышал, а также неоспоримое мастерство в благородном искусстве нарезания сыра. Я бы скорее назвал это бритьем сыра! Ломтики получаются тонкие, как бумага, – клянусь, сквозь них можно смотреть!

Рикке подняла бровь над слепым глазом и повернула его к Шолле.

– Если я о чем-то и жалею, так это что мой сыр никогда не бывает достаточно тонко нарезан.

– И есть еще вот это вот существо по имени Хлыст. Мне пока не удалось обнаружить в нем никаких талантов, но они, без сомнения, скрываются где-то под этой непритязательной внешностью. А даже если и нет, по крайней мере, у него приятные манеры, что на Севере большая редкость. Думаю, ты со мной согласишься.

Рикке обвела взглядом свой ближайший круг: Коул Трясучка, Изерн-и-Фейл…

– Н-ну, по крайней мере, возражать не стану, – проговорила она, надув щеки.

– Вот и хорошо.

Клевер стиснул плечо Хлыста на прощание и убрал руку, потом с улыбкой обвел взглядом зал.

– Поосторожнее там, в Адуе. Я слышал, тамошним людям нельзя доверять в такой мере, как здешним.

Рикке фыркнула:

– Отличный совет!

– Ну и если кто-нибудь захочет обучиться фехтованию, я всегда готов.

И с неловким то ли кивком, то ли полупоклоном Клевер вышел из зала.

– Наше мнение не считается? – буркнула Шолла, выходя за ним вместе с Хлыстом.

Солнце уже опускалось, половина двора была залита ярким светом, другая половина погружена в глубокую тень. В точности, как он говорил Рикке: редко бывает, чтобы что-то было полностью тем или другим.

– Я решил избавить вас от этого бремени, – сказал Клевер. – Вам обоим будет лучше здесь. Я это знаю, и вы это знаете. И если бы вы немного поразмыслили, то поняли бы, что должны мне об этом сказать, и получилась бы чертовски неловкая сцена. Позвольте мне потешить свою гордость, приняв за вас это последнее решение как ваш вождь.

Он заключил их в смущенные объятия, главным образом для того, чтобы не слушать их возражений.

– Спасибо вам за вашу поддержку в трудные времена! И особенно за ту стрелу, что ты всадила в плечо Нижнему.

– А, ну да, – отозвалась Шолла, и Клевер польстил себе мыслью, что она, возможно, старается сдержать пару просящихся наружу слезинок. – Не хотелось доставлять этому ублюдку удовольствие тебя убить.

– Ты смеешься! Этот полудурок стоял в точности там, где мне было нужно! Я просто выжидал удобного момента.

– И что бы ты сделал? – спросил Хлыст, который даже не пытался сдерживаться: слезы лились из его глаз ручьем, оставляя на щеках грязные разводы.

Клевер широко улыбнулся:

– В нужный момент что-нибудь всегда подворачивается.

И он повернулся и зашагал прочь с мечом на плече.

Солнце новой эры

– Тебе не нравится дворец, – сказал Лео.

Савин в последнее время ничего не нравилось, и меньше всего ее муж.

– Мне здесь плохо спится, – отозвалась она, кинув угрюмый взгляд на одного из инглийских стражников, выставленных на каждой лестничной площадке и возле каждой двери.

Лео хотел ответить, что ей повезло, что она вообще жива, – но он очень старался проявлять сочувствие. В конце концов, он выиграл. Он мог себе это позволить.

– После всего, через что ты прошла, это чудо, что ты вообще можешь спать.

– Здесь все в руинах, – продолжала Савин, проходя мимо фрески с изображением какой-то коронации, где все лица были сколоты зубилом. – Здесь по-прежнему воняет. – Она поглядела на человека в ливрее с пылающим солнцем, взбирающегося на приставную лестницу, чтобы соскрести лозунги возле потолка. – Здесь всюду чувствуется присутствие сжигателей. Присутствие… Судьи. – Она содрогнулась от отвращения и крепче прижала к себе малютку Арди. – Здесь как в тюрьме!

Лео скрипнул зубами. Большинство людей были бы благодарны за возможность посидеть в такой клетке, как эта!

– Для детей здесь, в Агрионте, безопаснее всего. – Он сморщился, переместив Гарода на сгибе локтя. – Стены мы понемногу подлатаем. Место короля – во дворце, а Гарод теперь будет королем.

– Гарод еще дитя!

– Именно поэтому ему потребуется руководство.