Мужской день

Тогда Демочка встал с пола, отряхнул штаны на заднице, и сделал несколько шагов в середину комнаты. Затем он прокашлялся и торжественно сказал:

– Я еще раз хочу официально подчеркнуть! – сказал Демочка. – Официально, на фиг! В этом доме жила моя бабка! Моя бабка все про этот дом знает! Она нам вообще запрещала сюда приходить! Но если мы пришли, надо сплюнуть три раза через плечо, закрыть глаза и три раза повернуться вокруг себя. А потом тихо сматываться...

Мне сразу стало интересно, и я тоже решил посидеть на полу. Попа уперлась во что-то твердое и сырое. Стало как-то неудобно и нехорошо, но я придумал. Я подложил туда руку и продолжал сидеть.

– Ну вот ты и плюйся! – сказал Хромой. – Плюйся, потом закрывай глаза, крутись и уматывай. А мы продолжаем осмотр этих... стройматериалов.

– Понял? – сказал Колупаев.

– Дай договорить! – сурово пробасил Вовик.

– Ладно, пусть договаривает, – неожиданно согласился Колупаев.

– Ребята, я не могу всего вам рассказать, – тихо и проникновенно начал Демочка. – Но вы поймите, если что-нибудь с кем-то случится, меня же вызовут и спросят: почему я вас сюда пропустил? Почему не сообщил куда следует? Понимаете?

– Куда-куда сообщил? – насторожился Колупаев.

Возникла неловкая пауза.

– Ну, еклмн, теперь я еще и это должен рассказывать! Вовик, ну как мне им объяснить? – горестно уставился Демочка на своего толстого неподвижного друга.

Неподвижный друг только молча развел руками: ну что я, мол, могу поделать с такими идиотами?

Я лично и вправду почувствовал себя полным идиотом. И, видимо, не только я один.

– Все, хватит! – заорал вдруг Женька Хромой. – Я встаю и иду дальше! А вы слушайте, сколько влезет!

– Подожди, Хромой! – с угрозой сказал Колупаев. – Пусть уж до конца договаривает! Говори-говори, Демочка, мы тебя слушаем...

– Ну, а что говорить? – устало сказал Демочка, слегка потупившись. – Я уж все сказал, на фиг.

– Так кому ты там должен был сообщить, я что-то не понял? А? – Колупаев от волнения даже взял новую сигарету и снова закурил, чего он практически никогда не делал – из экономии. («Две подряд только пижоны курят», объяснял он нам не раз).

– Да никуда не должен... Никуда не должен... Просто этот дом... поднадзорный, на фиг. К нам приходят, проверяют... Раз в месяц. Или два раза в месяц, не помню.

– Да кто приходит-то?

– Ну... кто... майор. Или капитан. Фиг его знает. Закрывается там, с бабкой беседует. И со мной.

– А с тобой-то о чем?

– Ну вот об этом... – несчастный Демочка, который говорил все тише и тише, обвел нас глазами, полными настоящих слез. – Вот об этом на фиг... Чтобы никто в дом не заходил, никто не шумел, чтобы я обо всем ему докладывал. А иначе...

– Что «иначе»? – прошептал Колупаев.

Уж мне-то было хорошо известно, как он боится всякой милиции. Ужас этот у него был настолько священным, что я даже сам одно время стал ее побаиваться.

– Арестуют меня, наверное, – пожал плечами Демочка и отвернулся к окну, чтобы мы не видели его слез. – Или вообще... укокошат, на фиг.

– Да кто тебя укокошит-то? Кто? – заорал Хромой в ужасном негодовании. – Это же наша милиция!

– Да откуда я там знаю, милиция или не милиция... Может, это никакая не милиция... а вообще эта... госбезопасность. Они вообще никому не подчиняются, даже Верховному Совету. Даже Брежневу не подчиняются.

Демочка по-прежнему стоял к нам спиной. И мы только слышали его всхлипывающий тихий голос.

– Понимаете, – тихо говорил всхлипывающий затылок Демочки, – я же на самом деле ничего не знаю. Я же не знаю, что здесь на самом деле происходит.

* * *

Я все пытался понять, чем же замазано окно за головой Демочки. Почему оно такое черное. Окно было замазано какой-то краской. Густо и небрежно. Поэтому силуэт Демочки в темной комнате на фоне темного окна казался совершенно нереальным. Как будто самого Демочки уже не было, а была только его смутная тень.

– Вот вы думаете, что я вру, а я однажды сюда пришел, а у меня все тело светится! Я думал, ну все, это конец. А я не помер, только болел целый месяц. Голова у меня кружилась, и ноги подкашивались. Я же не знаю, может, тут реактор какой-то поставили, для изучения. Тут же мертвяки... Я же вам говорил...

– Что ты говорил?

– Я говорил! Я говорил...

* * *

Где-то очень далеко, на улице, проехала машина, но ее здесь практически не было слышно.

– Рассказывай по порядку, – приказал Колупаев.

– Ну... – Демочка повернулся к нам лицом, но при этом почему-то закрыл глаза и глубоко задумался, как будто что-то вспоминал. – Ну короче, приходит однажды к бабке человек в штатском. Но я сразу понял, что он оттуда. И долго так

с ней разговаривал. А потом ко мне в комнату зашел и говорит: ну, че, мол, парень, как, мол, то се, туда-сюда, житуха короче как...

– А ты?

– А я так внимательно на него посмотрел и говорю: а в чем, собственно, дело?

– А он?

– А он тоже так внимательно на меня посмотрел и говорит: ты ходил в дом 13 Б?

– А ты?

– А я дурачком прикидываюсь и говорю: это че за дом такой?

– А он?