Музыкофилия

За много лет работы в больницах для людей с ментальными нарушениями я снова и снова встречал тихих, пораженных апатией шизофреников, которые демонстрировали «нормальную» реакцию на музыку – часто к непомерному удивлению персонала и их самих[133]. Психиатры говорят, что у больного шизофренией «негативная» симптоматика, если у него имеются трудности в установлении межличностных контактов, отсутствуют мотивации и, помимо всего прочего, уплощенный аффект, – и «продуктивная» симптоматика, если у больного наблюдаются галлюцинации и бред. С помощью лекарств можно устранить продуктивную симптоматику, но они редко помогают при симптоматике негативной, которая в еще большей степени делает больного инвалидом. Именно в этих случаях (как показали Ульрих и соавторы) музыкальная терапия может оказаться чрезвычайно полезной, так как весьма гуманным ненасильственным способом помогает открыться отчужденным от мира, асоциальным больным.

Иногда с помощью музыки можно бороться и с продуктивной симптоматикой. Так, в «Воспоминаниях о моей нервной болезни» выдающийся немецкий юрист Даниэль Пауль Шребер, много лет пробывший в тяжелом шизофреническом психозе, писал: «Во время игры на фортепьяно в звуках музыки начинали тонуть бессмысленные, твердившие мне всякий вздор, голоса. …Любая попытка «представить» меня как существо, обуянное «фальшивыми чувствами», обречена на неудачу, так как есть реальные чувства и я могу вложить их в игру на фортепьяно».

Есть профессиональные музыканты, больные тяжелой шизофренией, но тем не менее они выступают на высочайшем профессиональном уровне и в их исполнении нет никакого намека на расстроенное душевное здоровье. Том Харрелл, прославленный джазовый трубач, считается одним из лучших исполнителей своего поколения, и он выступает на сцене уже несколько десятков лет, несмотря на то, что страдает шизофренией и постоянными галлюцинациями с юношеского возраста. Психоз отступает только в те моменты, когда он играет, или, как выражается он сам, «музыка играет мною».

Одаренный скрипач Натаниэль Айерс после блистательного начала карьеры заболел шизофренией и, в конце концов, стал бездомным – и скитается теперь по центральным улицам Лос-Анджелеса. Иногда он увлеченно играет на своей потрепанной скрипке, на которой не хватает двух струн. Самый трогательный рассказ об Айерсе и «искупительной мощи» его музыки можно прочесть в книге Стива Лопеса «Солист».

Так же, как музыка способна сопротивляться искажениям в сновидениях, как она переживает паркинсонизм, как она преодолевает амнезию и болезнь Альцгеймера, так же сопротивляется она искажениям психоза и способна, как ничто другое, проникать сквозь покровы меланхолии и безумия, когда не помогает ни одно другое средство.

26 Случай Гарри С.: музыка и эмоция

Вероятно, врач не должен иметь любимых пациентов, и, кроме того, пациенты не имеют права надрывать ему душу. Но у меня есть такие пациенты, и среди них был Гарри С. Это был первый больной, с которым я познакомился, придя на работу в «Бет Абрахам» в 1966 году. После этого я часто встречался с ним вплоть до его смерти тридцать лет спустя.

Когда я впервые увидел Гарри, ему было около сорока лет. В прошлом он был блестящим инженером-механиком, окончившим Массачусетский технологический институт. Когда во время велосипедной прогулки он ехал вверх по склону холма, у него произошел разрыв аневризмы в мозгу. Следствием явились массивные кровоизлияния в обеих лобных долях, причем правая оказалась поражена сильнее, чем левая. Несколько недель больной пролежал в коме. После выхода из комы выяснилось, что у Гарри остались необратимые неврологические нарушения. Во всяком случае, так казалось в течение нескольких месяцев после произошедшего. Жена Гарри от отчаяния развелась с ним. Когда его наконец перевели из нейрохирургического отделения в корпус для хронических больных «Бет Абрахам», он был без работы, с парализованными ногами и практически без интеллекта. Несмотря на то что у него начал медленно восстанавливаться интеллект, эмоциональные расстройства оставались по-прежнему тяжелыми. Больной был инертным, апатичным и безразличным ко всему. Он мало что делал сам или для себя, всегда ожидая, чтобы кто-нибудь подтолкнул его к действию.

Он, по привычке, подписывался на журнал «В мире науки» и читал каждый номер от начала до конца, как делал это до болезни. И хотя он без труда понимал прочитанное, ни одна из статей, как он сам признавался, не пробуждала в нем живого интереса, не удивляла его, а ведь «удивление» было главным в его прежней жизни.