Мы, боги. Волшебный остров (Nous, les dieux: L’оle des sortileges)

Он входит и садится на диван, пока я поспешно умываюсь и одеваюсь. Несмотря на упреки, мой друг сегодня утром в отличном настроении.

– В конце концов ты правильно сделал, что не пошел с нами вчера вечером, – говорит он по дороге. – Мы почти не продвинулись вперед. Но Жорж Мельес утверждает, что у него есть идея, как обойти препятствие. Во всяком случае, большую химеру не берут не только кресты, но и стрелы. Мы сделали гигантский арбалет и вбили ей в грудь кол размером с телеграфный столб. Ей это как укус комара. Пойдешь сегодня с нами?

– Я пока не знаю. Ты в курсе насчет Эдмонда?

– Конечно, новости распространяются быстро. Говорят, он попытался забраться к Атланту, чтобы продолжить игру. Хотел сжульничать…

– Я был с ним, – говорю я.

Он кивает головой со скорее понимающим, чем удивленным видом.

Я знаю, что Рауль ревновал меня к учителю. Теперь, когда он исчез, он уверен, что я весь его.

В Мегароне Сезоны угощают нас теплым парным молоком, хлебом и булочками. На столах вареные яйца, ломтики бекона, мед. Мне это нравится.

Рауль мне подмигивает.

– Сегодня пятница, день Венеры, римское имя А-фро-ди-ты!

– И что же?

– Мы все знаем, что ты по уши влюблен в эту богиню. Ты должен вести себя сдержаннее, многие болтают по этому поводу.

– И что говорят у меня за спиной?

Спокойно беря тост своими длинными пальцами, он хмурится.

– Так вот, болтают, что ты, чтобы понравиться Афродите, делаешь своих людей приятными, интересующимися духовностью.

Рауль Разорбак смягчается:

– Я тебя знаю, я знаю, что дело не в этом. Ты действительно приятный… и духовный человек. На протяжении сотни карм ты был шикарным типом, уверенным, что, как и в кино, всегда есть счастливый конец, плохие наказаны, а хорошие вознаграждены.

Я утыкаюсь носом в тарелку.

– Ты ошибаешься. Афродита не любит добрых. С твоими людьми-орлами у тебя гораздо больше шансов соблазнить ее.

Он задумчиво смотрит на меня.

– Мой народ еще не совершенен. Сейчас опасность исходит от Прудона. Его армия так многочисленна и хорошо экипирована, что он может захватить весь мир и не встретить сопротивления. Поэтому я предпочитаю оставаться в горах и строить цивилизацию в ожидании, пока она не станет достаточно мощной, чтобы столкнуться с ним.

– Ты боишься Прудона?

– Конечно. Он ведет игру и навязывает свои правила.

– Сара Бернар предложила всем объединиться против его крыс.

– Слишком поздно, – отвечает он. – Твой народ практически уже вне игры. Что касается других учеников, то они так боятся быть исключенными, что находятся в состоянии паники. Они уже готовы бежать или сдаться. А те, кто мог бы ему противостоять, как люди-медведи Виктора Гюго или люди-волки Маты Хари, географически слишком далеко, чтобы вмешаться.

– Есть еще Мэрилин Монро и ее амазонки.

– Ты в это правда веришь? Конечно, ее женщины очень отважны, но проблема не в осах, а в самой Мэрилин. У нее нет никакого представления о стратегии. Иногда мне кажется, что ее смертные в большем согласии с окружающим миром, чем богиня, которая должна их вдохновлять. А это уж чересчур.

Меня занимает мысль о том, что некоторые люди имеют более тонкую интуицию, чем их боги. Я сам замечал, что некоторые мои люди-дельфины безо всякого влияния делали важные изобретения, о которых я даже не думал.

Жорж Мельес садится рядом с нами.

– Я кажется придумал, как победить монстра, – объявляет он без обиняков.

Он выглядит вдохновленным.

– Мы ошибались, потому что старались победить ее. Нужно обойти проблему.

– Мы тебя слушаем.

– Не задавайте вопросов. Я удивлю вас сегодня вечером. Не обязательно уничтожать большую химеру, достаточно вывести ее из состояния, в котором она может навредить.

Звонит колокол. Сейчас восемь тридцать, пора отправляться во дворец Афродиты.

Жилище богини любви похоже на сказочный замок со свисающими с балконов цветами и многочисленными башенками. Он весь в розовых ленточках, золотых нитях, повсюду украшения немного в стиле ига. Настоящий кукольный мир.

И в этот момент Афродита появляется в небе, восхитительная, на повозке, которую несет сотня голубей и горлиц. Красное солнце за ее спиной подчеркивает гордый силуэт богини. Рядом порхает херувим. У пухлого ребенка крылышки, как у колибри, лук и колчан со стрелами, украшенными красными сердечками.

– Это Купидон, – выдыхает Рауль, – одна стрела, и он сводит с ума от любви того, кого захочет. Опасная личность, а? Возможно, это самое страшное оружие…

Я думаю, что для меня Купидону не нужно применять свои стрелы, а Афродите свой пояс.

Птичий эскорт садится на траве в вихре крыльев и перьев. Богиня выходит из повозки и приветствует нас. Затем она подходит ко входу во дворец, и его створки распахиваются сами, как будто узнали ее.

Мы попадаем в большой круглый зал, стены которого задрапированы красным бархатом.

Помещение освещают люстры со свечами.

На стенах развешаны эротические японские эстампы и гравюры со сценами из «Камасутры». По бокам римские мраморные статуи, изображающие обнимающиеся пары.