Мы, дети золотых рудников

Глеб качает головой:

– Ты больной, Кит-Кат. Кстати, где Марсик?

Марсик – это наш кот.

Тихо отвечаю:

– Я его съел.

Глеб округляет глаза. Судя по его лицу, он сильно огорчился, но не очень-то удивился. Знал, что это неизбежно. Судьба Марсика давно решена.

Он мне поверил. Родители и Глеб почему-то всегда принимают мои шутки за чистую монету. А после того, как я поиграл с Марсиком в одну очень интересную игру, родные теперь все время интересуются, где он. Они думают, что я опять захочу с ним поиграть и что для Марсика все кончится не очень хорошо.

Где-то месяц назад я играл во дворе. Я засунул Марсика в пакет и положил его в ямку. И стал засыпать землей. За этим делом меня застала мама. Она видела из окна, как я закапываю что-то, и осторожно спросила:

– Никитка, что ты делаешь?

– Играю.

Мама вроде бы успокоилась. Ее чудной младший сын просто засыпал ямку. Но мама знала, что у него не бывает все просто. Поэтому она решила узнать подробности и крикнула из окна:

– А во что ты играешь? Что ты закапываешь?

– Я хороню Марсика.

Моя игра не понравилась маме. Она вскрикнула и выбежала из дома. Кинулась к яме и стала разрывать землю. Я был расстроен. Я уже почти похоронил Марсика…

Мама страшно ругалась и кричала. Она высвободила из пакета кота, и тот, недовольно махая хвостом, зашипел и убежал.

В тот день вечером состоялся семейный совет. Мама и папа стояли передо мной и задавали вопросы. Они были немного напуганы.

Папа тихо спросил:

– Сынок, зачем ты хоронил живого кота?

– Я с ним играл.

– Как именно ты играл?

– Я хотел его похоронить, а потом воскресить. Я колдун, папа.

– Сынок, нельзя играть в похороны. И нельзя играть со смертью.

– Но почему? Это всего лишь шутка, игра. Я бы сначала его похоронил, а потом оживил. Я знаю заклинание, которое воскрешает.

Тут голос подал Глеб, который все это время стоял сзади, в стороне.

– Мам, отведите его к психиатру. С ним что-то не так, вы же видите. После прошлого лета он стал совсем того.

Ага, прошлое лето. Лето, когда уехала Ханна. Тогда мне было девять лет. И через месяц, по закону подлости, на день рождения Глеба, в лабиринт в моей голове вошли едва вылупившиеся девять бесов.

Родители только качали головой. Ни к какому психиатру они меня не поведут, это точно.

– Нет, Глеб. Никита просто очень впечатлительный. Не давай ему больше свои книжки.

Нет уж! Я люблю книжки, которые мне дает Глеб. Они про волшебство и колдунов. Очень интересные!

Они разговаривали со мной весь вечер, задавали какие-то вопросы, объясняли что-то. Но я так и не понял… Почему во что-то играть можно, а во что-то нельзя? Ведь игры – они не настоящие, это понарошку. Поэтому для себя я решил, что можно играть во все, если мне так хочется.

И теперь я играю в свои куклы. Оторванные резиновые головы на пальцах – это весело, правда весело.

Но Глеб почему-то так не считает. Он смотрит на меня, как на черта.

И тут взгляд Глеба падает на стену в своем углу, и… Он орет.

– Ты чего сделал со стенкой?! Зачем ты это сделал?!

Я выхожу из своего уголка и смотрю на стену. Ну, дыра, да. Дыра в стене. И чего?

Я спокойно отвечаю:

– Я ее сгрыз.

Глеб орет так, как будто я сгрыз ему позвоночник до седьмого шейного позвонка, а не маленький кусок стены.

– Господи, братец! У меня сегодня день рождения! Ты не можешь хотя бы день побыть нормальным?!

Глеб выскакивает из комнаты и бежит по коридору на кухню. Я слышу вдалеке крики:

– Мам! Мам! Твой младший сын опять грызет стену! Он выгрыз там уже здоровую дыру! Мам! У меня день рождения, ко мне придут друзья! А у меня в стене дыра!

Глеб неплохо учится и общается со сверстниками, которые тоже неплохо учатся. То есть с теми, кто живет не в Лоскутках или Старичьей Челюсти. У нас тут не до учебы… Чуть нарастят мускулы, бросают школу, и вперед, на шахту. Только вот мои родители по-другому считают. Они трудятся за четверых, мы не голодаем.

Папа работает проходчиком на глубине семьсот метров. Проходчики выполняют очень трудную и важную работу. Без них не было бы добычи. Проходчики прокладывают шахты – строят тоннели и пути для вагонеток, укрепляют траншеи.

Мама работает на комбинате, орошает добытую руду каким-то вредным химическим раствором, который растворяет и вымывает золото.

Родители считают, что мы с Глебом должны получить образование, а они уж нас прокормят в это время.

Вот поэтому Глеб общается с ребятами из Коробок, детьми Чертожских богачей. Эти дети могут не работать и ходят в школу. Только вот незадача… Его друзья живут в квартирах, а не в коммуналке. И стены их домов сделаны из бетонных панелей, а не из навоза и соломы.

Я слышу, как из кухни на сообщение о дыре в стене мама говорит в ответ:

– Ничего страшного, сынок. Мы закроем ее картиной. Твои друзья даже не заметят.

– Ма-а-а! Кит сгрыз картину в прошлый день рождения. У нас больше нет картин!

– Тогда календарем – нам дарили большой календарь.