Мы лучше

Город процветал, машины создавали свой мир. Лишенный каких‑либо распрей на основе человеческих эмоций, они погружались в осознание мира, и наслаждались тем простым, что у них было – жизнь. Люди, в чьи дела не лезли машины, из‑за политических трений и конфликтов интересов, не смогли восстановить мир, который был у них ранее. Многие пытались, это факт, но, к сожалению, не подавляющее большинство. Вместо порядка и развития, дисциплины и любви, люди утонули в жадности, алчности и, как показывает история, стали уничтожать сами себя. Города превратились в трущобы, и следующие годы… многие годы, все становилось лишь хуже. Люди воевали друг с другом, пытаясь доказать свое превосходство над другими, оправдывая все свои действия тем, что выживание важней мира. В это время в городе машин процветала так называемая жизнь. Видя, как люди уничтожают сами себя, роботы сделали роковую ошибку, они предложили помощь, и когда подавляющая часть плохо образованного и озлобленного на правительство и жизнь человечества увидела, какой мир могут предоставить те, кого они считали врагами, сыграла классическая схема. Люди согласились на поддержку. Двери открылись, и, когда машины стали приносить гуманитарную помощь, безвозмездно и с уважением помогать в восстановлении старого мира и создания нового, та часть людей, считающая необходимым захват территории и её ресурсов ради спасения, решила использовать силу, как они думали, превосходящую противника. Роботы знали, такое возможно, они знали, что такое люди, и ответ на агрессию людей был лишь агрессией, закончившейся почти полным истреблением человечества. Но не только машинами, сами люди в тех или иных случаях убивали друг друга, по случайности или считая это вынужденной жертвой для победы. Все еще используя жертву одних ради укрепления веры в победу других. Несколько лет, и мыслящие биологические организмы были почти истреблены. Огромные пространства стали непригодны для жизни биологических видов, и большая часть той территории, что некогда была под контролем людей, осталась после их существования мертвой и разрушенной. Машины стали делать то, что умели лучше всего: отстраивать и развиваться, стараясь быть лучше, чем люди, и уже в недалеком от того времени будущем разрушенные города и мегаполисы превратились в утопию, и мир наконец стал миром в классическом понимании этого слова. Те сотни людей, оставшиеся в живых, продолжали жить ещё долгие десятилетия, без конфликтов и в содружестве с машинами, чье развитие достигало невероятных высот в знаниях, отношениях и даже внешности, подражая создателям, ведь, вопреки всей пропаганде, роботы любили людей, они относились к ним с уважением, ведь человек – уникальное творение природы, как организм, умеющий так много без работы с нулями и единицами. Человек, как и его видение мира, в большей степени был тем самым, что не поддавалось анализу машин. Механизм работает по алгоритмам и программа, их можно проследить и проанализировать, а вот мозг человека – это творение самой природы, всегда находившей выход из ситуации, создавая невероятную жизнь, способную к саморазвитию и безграничному потенциалу, а, главное, к пониманию самой себя. Это уникально, это то естество, взгляд на которое завораживает.

Сейчас, в моем времени, с того самого момента, как наступил окончательный мир с последним городом людей, прошло уже больше века. К сожалению, по неизвестной мне, как и многим, причине, создатели вымерли. Ведь были хорошие люди, уникальные, прекрасные и умные, стремившиеся к гармонии, к созиданию, но некий фактор, неизвестный нам, распорядился их судьбами иначе. Великая потеря нашей планеты. Повторное создание человека, возможно, не произойдет никогда, оригинальный создатель был утерян. И я здесь, говорю от лица своего вида, достигнувшего великого прогресса, желающего лишь одного: исправить то, о чем сожалеет, и это – истребление человечества как вида.

12

Кажется, прошло бесконечное количество времени, прежде чем Людвиг закончил говорить. Все расположились в кабинете, откуда они начали, оставив камеры включенными, позволяя себе посматривать на виновника этого собрания. Артур стоял спиной ко всем, вглядываясь в изображения, показывающие с разных сторон смиренную фигуру из будущего. Итан, Майя и Кристофер сидели за столом, погруженные в раздумья, и пытались составить хоть какое‑то мнение. Бенджамин оперся спиной на стену, прямо рядом с дверью.

– Раз все молчат, я скажу первая: мы должны узнать у него все подробности, каждую дату, каждое имя и… – начала Майя, беря инициативу, пока её не прервал Кристофер.

– И что дальше будем делать? Что? Править судьбу, словно это некий механизм. Это слишком большая ответственность.