Мы никогда не умрем

— Да, даже не верится. Пошли, сварим твой ужасный кофе, который на манную кашу похож, и будем считать, что этот замечательный день начат, — неловко улыбнулся Вик.

«Мне кажется кто-то сейчас посмеялся над моим кофе, который можно считать гомеопатией, настолько мало там порошка?»

— Если это гомеопатия, то так, как ты хочешь, нужно кофе в чашку экскаватором засыпать, — проворчал Вик, застегивая рубашку.

Во дворе раздался петушиный крик.

…

Вик все же проспал больше суток. Сегодня был последний учебный день недели. Когда Вик занял свое место рядом с Матвеем, никто не обратил на него внимания, словно оно до сих пор пустовало. Только сам Матвей едва заметно кивнул.

День тянулся бесконечно долго. Учитель биологии тихо читала себе под нос. Вик заметил, что, дочитав параграф до конца, она просто начинала его заново.

На литературе все по очереди вставали и рассказывали один и тот же отрывок «Незнакомки» Блока. Девушки старались читать с выражением. Мальчики, опустив глаза к подсказкам, читали монотонно и на одном дыхании. Вик внимательно следил за реакцией учителя, вернее за ее полным отсутствием. Отрывок он не учил. Мартин предложил прочитать за него, но тяга к экспериментам взяла верх.

— Заметался-пожар-голубой-позабылись-родимые-дали, — монотонно начал Вик, опустив глаза к пустой парте.

«Ты б еще помолился», — проворчал Мартин.

Учитель только едва заметно кивнул, дослушав до конца. Вик заметил, как он отметил что-то в журнале, и дал знак читать следующему ученику.

На математике учитель чертил на доске какой-то график. Вик понял, что не представляет себе, что это такое, и какой логике эти линии подчинятся. Параграф в учебнике содержал несколько формул и общих предложений. Едва Вик смирился с тем, что ему придется просить учителя остаться после занятий и объяснить пропущенную тему, как Матвей незаметно сунул ему несколько сложенных вчетверо тетрадных листов, исписанных крупным почерком. Вик заметил несколько формул, по линейке обведенных в красные рамки.

— Ты что, записывал за учителем темы, которые он объяснял? — шепотом спросил он.

Матвей только кивнул.

— Спасибо, — растроганно ответил Вик.

Наконец день закончился. Вик несколько раз подходил к актовому залу, но он был заперт. Не открыли его и в конце занятий. Это означало, что Мари в школе не появлялась.

«Как думаешь, в библиотеку пойти или тут посидеть?» — спросил Мартина Вик.

«Давай посидим, вдруг кто-то появится».

Вик кивнул и достал из сумки листы, которые дал ему Матвей.

Мир поблек и отошел на второй план. Вик целиком погрузился в прохладную логику формул, написанных на листке. Тайна начерченного на доске графика оказалась проще, чем ему сначала показалось.

— Ты! Сидит тут, сука, листочки разглядывает с дурацким лицом, охренеть можно! — раздалось над его ухом злобное шипение, разбившее транс.

— Рита? Здравствуй, — миролюбиво поздоровался он, пряча листки в карман. — Не знаешь, где Мари?

— Где Мари? Спит наверное, она же последние сутки прямо тут бухает.

Рита выглядела совершенно безумно. Черные волосы, едва ли не впервые на памяти Вика были не закручены в локоны, а собраны в высокий хвост. На лице почти не было косметики, только синяки под глазами она неуклюже пыталась замазать темным тональным кремом. Вик с интересом отметил, что она гораздо бледнее, чем обычно. Так Рита нравилась ему больше — выглядела живой.

— Ты чем-то расстроена?

— Ты спрашиваешь! Пошли, давай, поднимайся, я расшаркиваться не буду!

Вик, опешивший от таких оборотов, покорно позволил схватить себя за руку. Рита тянула его куда-то, грязно ругаясь под нос. Он заметил, что она, даже очень злая, даже сейчас, отбивает каблуками по полу ритм. Но что-то было не так.

До него дошло, когда Рита подошла к кладовке в конце коридора на третьем этаже. Она отбивала каблуками ритм Офелии.

Открыла дверь и жестом пригласила его войти.

Кладовка была завалена хламом почти под поток. Прежде чем закрыть дверь, Рита, не стесняясь сдернула с полки два ведра и, перевернув, поставила на пол.

— Садись. Здесь никто не ходит, и дверь хорошая, не слышно ничего.

Раздался щелчок. Дверь закрылась на ключ. Кладовка погрузилась в полную темноту.

Вик на ощупь нашел ближайшее ведро, и осторожно на него сел.

— Рит, почему мы с тобой вечно шепчемся по каким-то углам?

— Потому что, — бескомпромиссно ответила она, щелкая зажигалкой.

Вытащила из кармана огарок свечи и сигарету. Свечу поставила на пол, а сигарету зажала в губах. Поднесла зажигалку сначала к сигарете, потом к свече.

— Рассказывай. Отец все-таки убил эту малолетнюю дуру, да? Куда мне нести цветы?

— В больницу. Риша… заболела, мы с Мари отвезли ее в больницу.

Он не очень хотел вспоминать ту поездку. Мари привезла ее в больницу, долго мурлыкала с дежурным врачом, а Вик сидел в коридоре, обнимая проснувшуюся, но так и не пришедшую в себя Ришу, которая бормотала что-то про снег и окна. А потом ее забрали, а Мари сказала ехать домой. И что он может сколько угодно торчать в коридоре и даже ночевать на полу — он уже ничем не поможет, и к Рише его не пустят.

— Чем болела? Сломанным носом?