«Мы одной крови». Десант из будущего

– Летчика? Зачем нам размокший? Суши его потом. Нормального летчика найдем, – судя по всему майор еще пребывал под впечатлением вестей с базы «Ноля». – Ты как сам-то добрался?

– Ну… Крюк дал, а так-то ничего.

– То-то я смотрю, шпалер у тебя новый. Ладно, о приключениях потом. Сейчас я служебную совесть очищу, и расскажешь, как там, на «Фрунзе»…

Попутный неспешно прошел к костру, сел, озабоченно поглядывая на небо, принялся подсовывать в огонь сучья. Заодно и тонкие «импортные» листки ориентировок подсовывал-сжигал…

Женьке было слегка обидно. Тут совершаешь технически неподготовленные переходы, сталкиваешься с бронетехникой и живой силой противника. И все это с отягощением в виде секретного снаряжения. И нате вам: «приключения потом, что на «Фрунзе»? Естественно, на базе сложности, о которых, кстати, Попутный теперь даже больше знает. А в Выборге? Что там, сложностей не было? Ладно, выскочил тов. Земляков, и хорошо.

* * *

– …Смотри, смотри, явно же читается!

Огонек зажигалки Торчка был тусклым, но чудной оранжевый пластик флакона все-таки просвечивал. И буквы крошечные, почти стертые можно было различить:

…для чувствительной кожи… made in Austria…

– Трофейный, – в замешательстве пробубнил упертый Павло Захарович. – Вон и еще… Дайындалгын куш: кораптын [56]… Оно по-тюркски, не иначе.

– Для спецшкол делают. Предателей хватает. И тюрки с кавказцами… Вон как надписи замыть старались, – Марина с яростью встряхнула флакон.

– Да не будут диверсантом такое давать, – пробормотал Лешка. – У них там все до мелочей продумано.

– Что-то продумано, что-то упустили. – Марина, морщась от бензиновой вони «катюши» [57], спрятала пластиковый флакон с пахучей антинасекомой жидкостью. – Нужно их брать. Сейчас же. Или уйдут.

Торчок потер свежевыбритый подбородок (утром майор пообещал лично поцирюльничать, если «товарищ ефрейтор, так беззаветно занятый борьбой с немецко-финским оккупантом, не найдет время заняться своей дикобразной физиономией».

– Мариша, ты в курсе, что выйдет, если ты пальцем в небо попала? Тут такое дело, что одними догадками не обоснуешь… – пробубнил Торчок.

– Я не гадаю. Тут нюансов и доказательств хватает… – Шведова выпрямилась, одернула ремень с кобурой. – В общем, я приказываю. Задержать и передать до выяснения. Стрелять не будем, если не окажут сопротивления. Товарищ Трофимов?

– Так я ж вроде к ним и приписан, – в ужасе прошептал Лешка.

– Вот и остаешься приписанным. Тебя никто их к стенке ставить не обязывает. Доставим на хутор, свяжемся с кем положено. Разберутся. В общем, будешь страховать.

– Та нам бы хоть взвод автоматчиков, – пробухтел Торчок. – Они ж нас сами в два счета… отстрахуют. Та ты ж сама видела.

– Поэтому и надо брать, пока ничего не подозревают. Иначе действительно наоборот получится. Сами ляжем, а их потом еще сколько искать будут…

* * *

Коваленко вынырнул, но к берегу плыть не стал, наоборот, удалился от буйка и возился, готовя снаряжение к ликвидации…

– Результат, я так понимаю, отрицательный, – заметил Попутный. – Сейчас Валера от снаряжения избавится и по порядку доложит. Так, значит, немец у нас там уже прижился?

Женьке вновь пришлось рассказывать о госте из Бремена. Майора почему-то очень интересовал иностранный гость. Наконец следственная группа увидела, как полегчавший Коваленко энергично плывет к берегу…

У костерка было тепло, и старший лейтенант быстро перестал клацать зубами. Сидел на корточках, в накинутой на плечи телогрейке – за два дня следственная группа прибарахлилась, не зря начальство на хутор постоянно шастало.

Паузы затягивалась. Наконец, Коваленко сказал:

– Лежит. Сохранность хорошая. Кабина пуста.

– А опознавательные знаки? – не выдержал Женька.

– Финские, – старший лейтенант поднял голову. – Это биплан. Что-то вроде «Бристольского бульдога» [58]. С Финской он там лежит.

– Значит, удостоверились, – с непонятным оптимизмом констатировал майор. – Теперь с легким сердцем в путь. Попрощаемся с коллегами, и незачем время терять. Сначала Питер, потом метнемся к карелам…

Женька понял, что явно чего-то недопонял.

– Тут, Евгений, такое дело, – Коваленко вытер мокрое лицо. – Вчера новая вводная до нас дошла. Нашли те самолеты. Вернее, место их базирования. Самолетов там, понятно, уже нет, но куда могли исчезнуть, вроде бы выяснили…

– Да, наше Управление не зря хлеб ест, – с гордостью заметил Попутный.

– Значит, зря я эту тяжесть волок? – еще не веря, пробормотал Женька.

– Ну, требовалось окончательно убедиться, – пожал плечами старший лейтенант. – Кстати, шланги вовсе на ладан дышали. Доверять таким…

Женька сказал. О шлангах, озере и доверии к технике. Очень хотелось и о начальстве свое мнение исчерпывающе изложить, но хватило сил сдержаться.

– Распустился ты, Евгений, – печально заметил майор. – Да, две звездочки кому угодно голову вскружат. Переживаешь, нервную систему не бережешь. Нехорошо. Уж не знаю, как у вас в тевтонской словесности, а в нашем деле предпочтительнее каждую версию до конца отработать. Что мы и сделали. Уж не обессудь, товарищ боевой лейтенант, не в читальном зале сидим.