На заработках

— Захворала на тряпичномъ двор, я ее свезла въ больницу и она померла, подсказывала Арина. — Гд похоронена — неизвстно.

— «А захворала она на тряпичномъ двор и я свезла въ больницу, а гд похоронена — неизвстно»… прочелъ Андрей. — Все?

— Все… Но только теперь поклоны, проговорила Арина. — Да ужъ и куда писать ко мн надо обозначить.

Она назвала поимянно тхъ родственниковъ, кому нужно написать поклоны. Андрей написалъ. Написалъ и адресъ Арины на почтовую станцію села Ивановскаго. Письмо было готово.

— Ну, вотъ, сказалъ Андрей, подавая Арин письмо. — Понесешь къ себ, такъ спрячь въ какое ни-на-есть такое мстечко, чтобы ночью отъ дождя не размокло. Эво какъ небо-то обложило тучами! Ночью быть дождю.

— Я его въ буракъ спрячу. Я буракъ для соли сдлала изъ бересты, такъ туда, отвчала Арина, поднимаясь съ земли и благодаря Андрея.

— Постой, постой… остановилъ Андрей Арину и посадилъ ее опять рядомъ съ собой. — Ну, а теперь опять на прощанье руку…

— Да зачмъ-же это, Андрей Никифорычъ… потупилась Арина.

— Такъ нужно… Очень ужъ по сердцу ты мн пришлась.

Онъ схватилъ Арину за руку и притянулъ ее къ себ, обнявъ за шею другой рукой.

— Что ты! Что ты! отбивалась отъ него Арина.

— Не замай… Я любя… Съ перваго раза ты мн подъ сердце подкатила. Какъ увидалъ, такъ и распалился.

— Оставь, Андрей, оставь… Не хорошо… Я двушка…

Арина быстро вскочила и стала озираться. Товарищъ Андрея, завернувшись въ полушубокъ, спалъ у костра крпкимъ сномъ

— Я двушка, Андрей… повторила Арина, вся пылающая и держась за сердце, которое усиленно билось.

— Да я тебя и не обижу… отвчалъ Андрей. — Я такъ помиловаться и душу свою теб доказать… Не обижу я тебя, приходи только почаще сладкія рчи говорить. Ну, прощай. Завтра пойдемъ на почту и напишемъ на конверт, куда посылать.

Арина стояла потупившись.

— Прощай… Что-жъ не прощаешься? повторилъ Андрей.

— Ну, прощай… тихо пробормотала Арина, заморгала глазами, бросилась бжать отъ костра Андрея и скрылась въ темнот ночи.

LVIII

Когда Арина вернулась къ своимъ шалашамъ, почти вс товарки ея спали. Только Фекла и дв ея демянскія землячки работали. Дв женщины пилили дрова, а одна раскалывала ихъ и складывала въ полнницы при свт горящаго костра. Это была ночная смна. Он отоспались днемъ и ршили работать ночью. Арину встртили он съ усмшками.

— Что больно долго письмо-то писала? Или писарь ужъ очень ладенъ попался? спросила ея демянская женщина Марья.

Арина вспыхнула.

— Да вдь за бумагой и за конвертомъ бгала на деревню въ лавочку. Тоже не близкое мсто… Пока то да се… отвчала она.

— Хорошее письмо, милая, скоро не напишешь, особливо, когда молодой писарь, сказала на слова Марьи другая демянская женщина и опять усмхнулась. — Пиши, пиши письма, жениха себ выпишешь. Вотъ по осени сватать начнетъ, прибавила она.

— Да чего вы пристали-то! Вовсе я не изъ-за этого… пробормотала Арина, растерявшись. — Вотъ смотрите письмо… вотъ оно… показала она, покрестилась на небо и ползла подъ шалашъ укладываться спать, но заснуть не могла долго, хоть и была намучена за день на работ.

Она думала объ Андре, о его ласковости.

«Вдь вотъ сколько насъ тутъ двокъ, а одну меня отличилъ. Ласковый какой… и не озорникъ»… мелькало у ней въ голов и сердце усиленно екало и длалось на немъ тепло. Къ мыслямъ объ Андре присоединялась и радость о томъ, что наконецъ-то завтра она пошлетъ два рубля въ деревню. Однообразное шипніе пилы наконецъ усыпило ее.

На другой день письмо было послано. Въ обденную пору Андрей явился къ Арин и свелъ ее въ деревню въ почтовую контору, гд и надписалъ на письм адресъ чернилами. На возвратномъ пути, онъ также, какъ и въ первый разъ, когда ходилъ съ Ариной на деревню, забжалъ въ мелочную лавочку и купилъ Арин на дв копйки подсолнуховъ.

— Что больно часто даришь? Бабы ужъ и такъ сожрали меня усмшками да пересмшками, сказала Арина, принимая гостинцы.

— А теб плевать на нихъ. Пускай смются, отвчалъ Андрей и прибавилъ:- Грызи, грызи… Это я отъ чистаго сердца. Вечеромъ на свобод свою землячку Аграфену попотчуй.

— Слава-то, Андрей Никифорычъ, про меня не хороша можетъ выдти. Обнесутъ.

— А хотьбы и обнесли, такъ какая забота? Здсь не въ своемъ мст, мсто вольное. Вотъ кабы въ деревн своей, гд сродственники, а тутъ народъ разный: кто съ бугорковъ, кто съ горокъ.

Подходя къ шалашамъ, Андрей началъ:

— Я даже хотлъ теб, Ариша, вотъ что сказать… Чего вы это съ Аграфеной ввязались въ чужую артель? Сами вы боровичскія, а работаете съ демянскими.

Арина разсказала ему, какъ она познакомилась съ демянскими женщинами, и прибавила:

— Ничего… Он женщины хорошія, а только вотъ одно, что пересмшницы. Гд-жъ здсь боровичскихъ-то найдешь?