Наполеон III. Триумф и трагедия

Вот как обстоятельно об этом свидетельствует биограф Александра II Сергей Татищев: «…вокруг царя было немало лиц, с трудом свыкавшихся с мыслью о сближении с двором революционного происхождения, каким представлялся у нас двор третьего Бонапарта. Они не скрывали своей к нему брезгливости, и их стараниям следует приписать отмену первоначального предположения, чтобы в свидании императоров приняли участие и обе императрицы. В Париж дали знать, что государыня Мария Александровна не может прибыть в Штутгарт по нездоровью, но по чьей-то, вероятно, злонамеренной нескромности императрице Евгении было показано письмо самой русской государыни, выражавшее нежелание встретиться и познакомиться с нею. „Письмо это, — рассказывала впоследствии Евгения Киселеву, — показалось мне, по меньшей мере, жестоким. Я решилась не ехать в Штутгарт, несмотря на выраженное императором желание, и умоляла его не настаивать, говоря, что не могу преодолеть себя и что гораздо осторожнее отклонить неприятную встречу, которая может иметь только прискорбные последствия“»[1414].

Одним словом, когда 25 сентября Наполеон III прибыл в Штутгарт, то оказалось, что накануне сюда также приехал Александр II, но с супругой[1415]. Местные жители были разочарованы, они желали увидеть французскую императрицу, о ком много слышали.

Внешне Наполеон III не выказал какого-либо недовольства, он даже нанес визит Марии Александровне[1416]. Император французов был обходителен и любезен.

В Штутгарте Наполеон III чувствовал себя раскованно, запросто, без охраны, прогуливался по улицам города и беседовал с его жителями[1417]. На праздничных мероприятиях старался не привлекать к себе особого внимания. В отличие от других монарших особ, не позволял себе роскошных карет и представительного эскорта. Французская делегация была немногочисленна. Она состояла из императора, графа Валевского и генерала Флери. Министр и генерал были заняты переговорами и рабочими встречами[1418].

За три дня, что Наполеон III и Александр II были в гостях у короля Вюртемберга, они несколько раз беседовали c глазу на глаз[1419]. Время от времени к этим встречам присоединялись Валевский и Горчаков.

Наполеон III пытался добиться свободы действий в Северной Италии и изоляции Австрии, внутреннего обустройства дунайских княжеств и убеждал царя в своем неприятии любых революционных выступлений. Поскольку в ближайшее время Александра II ожидала встреча с австрийским императором, он ответил Наполеону III, что в отношении Австрии «не повторит ошибки 1849 года»[1420]. По вопросу Молдавии и Валахии особых препятствий между двумя странами не возникло. Царь даже предложил заключить союз, но император французов не захотел связывать себя каким-либо документом[1421].

По давней французской традиции Наполеон III поднял вопрос о Польше, но российский монарх был настроен крайне негативно обсуждать какие-либо вопросы на данную тему. По мнению царя, Польша была внутренним делом России и не требовала внешнего внимания и вмешательства[1422]. Может быть, по этой причине никаких документов по итогам встречи в Штутгарте подписано не было. Однако главное, что хотел услышать Наполеон III, он услышал: Россия затаила злобу на Австрию, и его руки в Италии развязаны.

Утром 29 сентября император лично проводил Александра II и Марию Александровну на железнодорожный вокзал Штутгарта. Вечером он с удовольствием прослушал в местном театре оперу Карла Вебера «Вольный стрелок»[1423].

В последний день сентября 1857 года в Веймаре состоялась встреча Александра II и Франца Иосифа. Однако она ни к чему не привела[1424]. В отличие от своих министров, Наполеон III был спокоен, он полагал, что после Крымской войны Россия не протянет руку австрийцам. Австрийская империя еще не была в изоляции, но желавших драться за ее интересы становилось всё меньше.

Важнейшим фактором, от чего зависела французская политика в Италии, оставалась позиция Великобритании. Англичане были недовольны режимами, которые правили в итальянских государствах. Они не выражали особой радости от «дремучего» клерикализма в Папской области и в Королевстве обеих Сицилий. Тем не менее поддержка сложившегося status quo оставалась целью британской политики на Апеннинах. Чрезмерное ослабление Австрийской империи и, соответственно, усиление ее соседей (Франции и Пьемонта) могло привести к нарушению баланса сил не только в Италии, но и на континенте в целом.

Однако к этому времени внимание британской короны было обращено на Восток. В Индии бушевало восстание сипаев. Английские войска спешно перебрасывались в эту колонию. Европейская пресса была переполнена материалами об ужасах, которые творились в Индии. Ежедневно приходили новости о новых территориях, вышедших из-под контроля англичан. С каждой минутой положение британцев становилось все тревожней.