Наш Современник, 2005 № 02

В свои шестьдесят лет Михаил Андреевич находится в расцвете творческих сил, и верится, что в ближайшие годы из-под его пера выйдут ещё более замечательные и значительные произведения. Будут гореть и будут греть его печи. Хочется верить, что в России вновь появится вдумчивый, сопереживающий читатель, который прочтёт и по достоинству оценит книги Чванова. «Но что бы со мной ни было, с осени 1995 года в Димитриевскую поминальную субботу снова звонят колокола на стыке Европы и Азии в Димитриевском храме на юге Башкирии, в селе с символическим названием Надеждино, а с весны 1996 года на Николу Вешнего снова заговорили колокола, разнося скорбно-радостную весть далеко за Каму, на колокольне Свято-Никольского храма на севере Башкирии в уже не мёртвом селе Николо-Берёзовка. Где бы я ни был — на этом, том ли свете, — из любой дали я буду слышать, отличая от тысяч других, их голоса».

Татьяна Окулова-Микешина Герои — и битвы за них

В моих журнальных заметках, опубликованных в «Нашем современнике» (1995, № 2) в связи со столетней годовщиной со дня смерти Н. С. Лескова, говорилось о необходимости бережного отношения к его литературному наследию, а также о попытках дегероизации и фальсификации образов лесковских героев. Это вызвало неудовольствие в либеральной печати. История эта весьма поучительная. В ней, как в капле воды, отражается наболевшая проблема смещения традиционной системы ценностей, обнаруживаются исторические корни этого смещения, пути и перспективы выхода из «тупиков нигилизма». Сегодня кажется весьма своевременным продолжить эту тему и поговорить о своего рода «системе воспитания», запечатленной в творчестве Лескова, 110 лет со дня смерти которого исполняется в 2005 году.

«Честнейшее дело» жизни писателя

Вспомним: в тяжелейшем для нас 1942 году, когда немецко-фашистские войска дошли до берегов Волги у Сталинграда, в журнале «Звезда» был напечатан рассказ Лескова «Железная воля». В нём на примере «волевого» и «целеустремлённого» немца Пекторалиса, приехавшего в Россию, чтобы когда-нибудь стать «господином для других», показано, что иноземцам в конечном счёте не удастся «произвести в России большие захваты» даже при наличии своей «железной воли», что русская воля в конце концов превозможет иностранную. В следующем, 1943 году был опубликован целый сборник повестей и рассказов Лескова, включавший и такие изумительные произведения, как «Очарованный странник», «Левша» — о людях с русской волей, «прямых и надёжных». Это были герои, милые его сердцу.

Но писатель сумел показать и совсем других персонажей — отрицателей-«нетерпеливцев» с их «стремлением к развенчиванию всего некогда венчанного», традиционно-народного, людей, которые несли не животворный дух патриотизма, а дух «шаткости», нигилизма, что и в мирное время может принести России большие беды.

Поразительна точность прогноза: всё то, о чём мы сегодня с болью говорим — о попытках «смены» духовных координат народа, — может твориться не иначе как с помощью наследников тех самых нигилистов, «нетерпеливцев», с которыми Лесков боролся 30 лет — всю писательскую жизнь, работая, по его же словам, «в поте лица и в нытье мозга костей своих». «Иногда я сам не знаю, — признавался Лесков на закате дней, — что имеет большее значение: мои ли „праведники“… христиане… или моё „Некуда“, написанное молодым человеком, со свойственным возрасту увлечением и бескорыстием». Между тем антинигилистические романы Лескова до сих пор замалчиваются (и до сих пор не востребованы в должной мере в школе — даже в качестве дополнительного чтения), так же как и лесковские произведения о подвижниках, людях «горячих к добру и разумеющих дух своего народа» — главном противодействии нигилистическому разгулу. А за ними (будь то хоть одна повесть классика «по выбору», как обозначено в школьной программе) стоит у Лескова всегда животрепещущая проблема религиозного, нравственного просвещения и возвышения народа.

Ещё во время возникновения в середине ХIХ века нигилистического движения в России у писателя, обладавшего даром «островидения», возникли опасения, что оно принесёт России великие беды. Поэтому Лесков был по сути первым в русской литературе, кто столь решительно и бескомпромиссно выступил против него в 1860-е годы в романе «Некуда», развенчав опасные утопии приверженцев нигилизма. Нигилисты, эти «нетерпеливцы», намеревались как можно скорее осуществить авантюристический «прорыв» в «светлое будущее» и тем самым «осчастливить» народ. Всех несогласных с этими утопическими затеями ожидала печальная участь. Нигилистам было неважно, сколько жертв будет принесено во имя их «бездушных идолов». Бесноватый герой романа «Некуда» Бычков по этому поводу разглагольствовал так: «Залить кровью Россию, перерезать всё, что к штанам карман пришило. Ну, пятьсот тысяч, ну, миллион, ну, пять миллионов… Ну что ж такое? Пять миллионов вырезать, зато пятьдесят пять останется и будут счастливы» (цифра, напомним, знакомая нам и сегодня).