Наш Современник, 2009 № 01

Один из поступающих в Институт - священник Горицкого женского монастыря города Кириллова Мокиевский Артур Васильевич. Представлены им две вещи: во-первых, отрывок из романа "Незавершённая литургия". Время действия - начало 20-х годов (при патриархе Тихоне). Талантливое описание литургии с пресуществлением хлеба и вина в Тело и Кровь Господне. Параллельно несколько утрированное описание вторжения комиссара во главе с красноармейцами в Храм с арестом в алтаре

священника Георгия. Другая вещь "И Святого Духа" - живописная картина трудовой поездки (священника и мирских лиц) в переполненном вагоне поезда в метельную ночь. И как симпатичен сам священник, обогревающий душевно народ свой неуныв-ностью, добрыми шутками.

Из произведений других абитуриентов - рассказ 18-летнего автора "Одиночество": письмо матери к сыну в Москву, пронзительно место, как она, бывшая музыкантша, кормит бродяг, одного из них сбивает машина. Рассказ другого автора - о бизнесмене времён "дефолта" 17 августа 1998 (ведь знает до точности даже день) - о его успехах в предпринимательской деятельности, крахе, после чего - "новые проекты". Есть и другие - вдумчивого, серьёзного взгляда на современную жизнь.

На днях на заседании приёмной комиссии руководители семинаров по всем жанрам высказывали свои впечатления о нынешнем наборе: состав поступающих, о чём пишут, особенности мировосприятия и т. д. Один выступающий впал в публичное уныние, от чтения многих рукописей у него руки опустились, не знал, что делать, "всё православие да православие". И сказал таким тоном, будто ждал сочувствия у присутствующих, впрочем, при всеобщем молчании.

И всё-таки "стены Литинститута" весьма далековаты от "стен Церковных". Как-то на узкой юбилейной пирушке у одного из литинститутских сотрудников - поэта, переводчика Микушевича я, может быть, излишне похвалил его за верность ортодоксальному православию - в отличие от "несчастного узника" Даниила Андреева с его фантастической мировой религией "Розы мира", и в ответ доцент нашего института Джамбинов по-петушиному клюнул меня за "православный фундаментализм". Вот ведь незадача, этот фундаментализм лепят к чему угодно - исламский, иудейский и т. д. И ничего, "звучит". А фундаментализм православный… сам язык русский не принимает эту нелепицу, отторгает её. Ибо то, что истинно, - не нуждается ни в каких "измах".

Приходилось мне и на защите дипломных работ моих семинаристов сталкиваться с такими "прогрессивными" оппонентами. А на этот раз, на заседании приёмной комиссии, я внёс некую порчу в благополучный разговор. Поскольку идеологией "новой демократической России" объявлено и с успехом реализуется право сильного, презрение к народу как к "быдлу", поскольку вся политика направлена на его уничтожение (о чём говорил и Патриарх Алексий Второй), то животрепещущая задача литературы, молодых писателей - активно противостоять этому людоедству, никогда не забывать о традициях нашей русской литературы с её защитой "униженных и оскорблённых". Говорил я не ради красного словца, а как человек уже старый, которого, можно сказать, сожрала литература (и как хотелось иногда ответить ей за это проклятьем), и как всё ещё живущий какой-то детской иллюзией в нужности слова, даже и в узком кругу, когда "чешется язык", а может быть, и рвётся надсадное в душе - оправдать как-то наше жалкое писательское звание каким-то серьёзным делом, хотя бы той же социальной, гражданской ответственностью, а не заниматься словесной игрой при нынешнем положении России. Простите, дорогой отец Феодор, за эти "литературные мелочи" в моём письме, но мне кажется, что в какой-то мере это Вам небезразлично как нашему выпускнику.

На днях выезжали с женой в подмосковный посёлок около Внуково, где снимаем в аренду в писательском шестиквартирном доме небольшую квартиру. Здесь есть храм Ильи Пророка, был построен в 1905 году, недавно отмечалось его столетие с приехавшим церковным начальством. Ещё несколько лет назад он был в запущенном состоянии, а сейчас его не узнать. Восстановлен он на деньги "бизнесмена" - женатого на русской женщине англичанина, приехавшего в Россию, заведшего здесь конное дело (племенное хозяйство). Долгое время супруги не имели детей, а когда появились дети - в благодарность за "услышанные молитвы" он и стал щедро помогать восстановлению храма.

Здешний храм, конечно, не так намолен, как наш - Михаила Архангела, - на юго-западе, в Москве. В Ильинском храме (на горке, откуда такой чудесный вид в сторону зелёной впадины, где расположен наш маленький писательский посёлок, ныне захваченный "новыми русскими" с их построенными здесь дворцами) прихожане из числа сельского населения - паства более "прозрачная", более открытая, кажется, и самими лицами. Здесь все знают друг друга, по возможности помогают, что и делает по доброте своей моя жена Татьяна.