Наследница чужой жизни (СИ)

Вскоре после случая, рассказанного Николаем, она провела целый день на ногах, сначала ассистируя доктору, потом на перевязках и шла к себе, чтобы разбудить Наташу. Это был особенно душный жаркий день. По госпиталю распространялся мужской запах немытых тел, гниющего мяса и сладкий запах крови. Евгения, почувствовав тошноту, вышла на воздух.

Граф Ракитин стоял у входа и курил турецкую папиросу. Евгения непроизвольно сморщилась, вдыхая запах табака, что не могло укрыться от зорких глаз Александра. Он тут же отбросил, не докурив, папиросу и подошёл к ней ближе.

- Евгения, чем я мог заслужить Вашу неблагосклонность? Мы были друзьями, а теперь вы наказываете меня своим невниманием. Если я в чём- то виноват, простите великодушно.

Евгения впилась взглядом в любимое лицо. Бог мой, как же он ей нравится. Нравится весь. Его аккуратные усики и постриженная бородка, его гордый прямой нос и его, казавшиеся в свете солнца золотые, глаза. Его волосы отросли до плеч и лежали кудрями, что придавало ему особую дикую прелесть. Хотелось бы запустить палец в локон и дёрнуть за эту неприлично желанную спиральку. Девушка опустила глаза, где в расстёгнутом вороте белой холщовой рубашки виднелась густая чёрная поросль, которую она так хорошо знала, поскольку делала ему перевязку и каждый раз удерживалась, а один раз провела пальцем. Той ночью она долго молилась, прося избавить её от наваждения, а ночью Александр приснился ей обнажённым, и она проснулась от первого в жизни сладкого оргазма. И вот сейчас ей показалось, что она грохнется в обморок даже не от жары, а от близости его тела. А он успеет подхватить её, и её тело, наконец, соприкоснётся с его телом, а её голова окажется на его плече.

- Что с Вами? Вам нехорошо?

- Слишком душно, - выдавила она из себя. - Вышла воздухом подышать.

- Какой тут воздух?! – усмехнулся Александр. – Солнце в зените. А всё же, знаете, здесь лучше. И вон там, где ещё не вытоптали, цветёт полынь. Не знаю, как Вам, а мне она напоминает о лете в нашем подмосковном имении. О том времени, когда я свободно бегал по полям. Давайте же немного пройдёмся, если у вас есть минутка.

- Хорошо, - Евгении показалось, что Александр хотел предложить ей руку, но она быстро шагнула вперёд. Глубоко вдохнула. Раздался приглушённый артиллерийский залп, потом ещё один. Там гибли люди. Наши русские. Молодые ребята, которых скоро принесут на носилках и хорошо ещё, если принесут, а то оставят на чужой земле даже без прощального поцелуя родных.

- Отвратительное дело война, правда? – заметил Александр, догоняя её. – Вы, должно быть, устали от всего этого. Мужчины должны быть сильными, но не у всех получается. Жалуются как дети, некоторые даже плачут. Я вот вчерашнюю ночь одного солдатика успокаивал, ему руку по локоть отняли, так он плакал, говорил, как же он вернётся к невесте калекой. Стучал по своей культе и плакал. Боялся, что она его бросит.

Евгения повернулась к нему.

- Знаете, если его невеста бросит его, значит, о ней и печалиться не стоит. Её любимый вернулся с войны героем: этого должно быть достаточно, чтобы ухаживать за ним всю жизнь.

Она посмотрела на правую руку Александра, так близко от её руки. Если бы он потерял руку, даже две, она бы почла за счастие ухаживать за ним. Это сравняло бы их.

- Не все обладают такой великой душой, как Вы, Женевьева, - это был первый раз, когда Александр назвал её так.

- Не называйте меня так, прошу, - девушка посмотрела на него и вдруг почувствовала, что сейчас расплачется. – Я устала. Больше не могу. Считала себя сильной и вот… - она развела руками.

Александр поднял руку, словно хотел обнять её, Евгения закрыла глаза, но так ничего и не почувствовала. Вместо объятия он загородил ей дорогу и, чуть наклонившись, заглянул ей в глаза.

- Скажите, чем я обидел Вас? Вы сторонитесь меня.

Евгения не знала, что сказать. Её трясло от его близости, от ласки в его глазах. Глупое сердце билось от радости: а вдруг я всё же ему нравлюсь? А вдруг они могут быть вместе? Но трезвый ум тут же подсунул другую картинку. Одеяло, где должна быть Гришина нога, стелилось ровно, обнажая правду. Евгения старалась не смотреть туда. Это пустое сиротливое место освобождалось на узенькой койке, словно для того, чтобы она могла удобнее присесть рядом с ним, когда читала ему. И пусть между ними не было ничего серьёзного, она уже дала Грише надежду и не может забрать её назад. И если Гриша, да и все те, кто принимали участие в этой войне, жертвовали своей жизнью, ей всего лишь нужно отказаться от своей любви, чтобы подарить ему счастье.

Дрожь прекратилась, у неё получилось встретить взгляд Александра.

- В моей жизни произошли изменения. Григорий сделал мне предложение. Как только он поправится, мы поедем в его имение знакомиться с родителями, - Евгения старалась не обращать внимание на удивление и горечь в тёмных глазах Александра, на сдвинутые брови, на ставшее вдруг каменным лицо.