Наваждение

– Завтра приезжает моя жена. Нужно успеть прибраться. Она у меня француженка из провинциальных, обожает во всем … чтобы всё было … neat, – он употребил именно английское слово. Очевидно, ни в русском, ни во французском языках эквивалента не нашлось. – Если чего заметит, со свету сживет. Особенно любит женские волосы по подушкам искать. Женились мы не по любви, но она традиционалистка, стерва.

– Дети есть? – спросила Фотина тоскливо.

– Трое. Малыши еще совсем. Ты не сиди, ты собирайся.

Фотина поднялась с тахты и надела трусики. И спросила:

– Так что же я теперь…

– У тебя все улажено, – объяснил он, одеваясь. – Брянцева уволили к свиньям, дело закрыто, письмами дурацкими больше беспокоить не будут, не волнуйся.

– Нет, я тебе очень благодарна, но зачем…

– Что зачем?

– Зачем я тебя понадобилась?

– Положим, инициатором была в данном случае ты. Я играл себе на рояле, никого не обижал. Ты одевайся, одевайся.

– Зачем ты со мной только что переспал?

Не отвлекаясь от процесса одевания, застегивая тщательно рубашку, он сказал, рассеянно глядя на вечерние огни за окном:

– Что ты хочешь услышать в ответ, а, Фотина? Ну, переспал и переспал. Вечно по заграницам, француженки, американки, немки, шведки. Надоели, устал я от них. Захотелось свою, русскую женщину. А тут ты как раз.

– Ну и как?

– Что – как?

– Как тебе русская женщина?

– Ничего особенного, честно говоря. Вон твой лифчик, вон, на спинке стула.

Фотина молча надела лифчик, затем блузку, джинсы, и куртку.

– А кроссовки мои где? – спросила она.

– Внизу, наверное. Пойди, поищи. Так – телефон, бумажник, ключи. Да иди же вниз. Я пока вызову таксомотор.

Он стал звонить и одновременно спускаться за ней на первый уровень. Кроссовки с вложенными в них для сохранности носками оказались у входа в спальню, рядышком.

Два таксомотора подлетели ко входу в особняк и чуть не столкнулись. Сергей, высокий, стройный, подвижный, элегантный, галантно распахнул перед Фотиной дверь, а затем переместился к окну шофера и протянул ему деньги.

– В Автово. Точный адрес она скажет. И чтобы без глупостей, я знаю хозяина вашего паршивого парка.

Снова переместившись к Фотине, он наклонился к ее профилю и поцеловал в щеку. И ушел к своему таксомотору.

8

Следующие два дня Фотина прожила на автопилоте, просыпаясь утром по будильнику, готовя завтрак сыну, являясь вовремя на работу, выполняя все свои обязанности, и не отвечая на вопросы Миранды – помимо того, что дело улажено, спасибо ей огромное, Миранде, и ее подруге, и особенно юристу Леониду Штурману. Миранда вела себя на удивление тактично. А опытный Ахмед выразился так:

– Спуталась с кем-то, а он ее бросил, вот и сохнет теперь, чмо тупое.

Смутные надежды. Многие женщины живут смутными надеждами. То есть, представляют себе примерно, чего они хотят, но выразить это словами затрудняются, боясь, что, озвученные, надежды покажутся глупыми и несбыточными.

А на третий день пришло письмо, в коем сообщалось, что в связи с неуплатой штрафа в размере шестисот тысяч условных единиц назначен суд через четыре дня, и в случае неявки выписан будет ордер на арест Плевако, Фотины Олеговны, что и будет, возможно, сопряжено с дополнительным наказанием.

Фотина обмерла, не стала подниматься в квартиру, а вышла снова на улицу и пошла к метро. Дойдя до метро, она сообразила, что не знает толком, куда ехать. Дом на реке. Личный дом. Частный дом. (Слово «особняк» Фотина никак не могла вспомнить). Река – не Нева, Нева шире. Какие еще есть реки в Петербурге? Фонтанка. «Чижик-пыжик, где ты был». А еще какие? Яуза. Нет, Яуза – это в Москве, вроде бы.

Она посмотрела по сторонам. У тротуара припарковался таксист, и стоял возле своего таксомотора, перекуривая. Фотина пошла к нему.

– Здравствуйте.

– Здравствуй.

– Мне нужно найти дом, я не знаю точного адреса. Большой такой дом, на реке.

– На какой реке?

– Я думаю, что на Фонтанке.

– Сколько этажей?

– Вроде бы три. А спереди колонны. И еще треугольник такой над колоннами, знаете?

– Фронтон, – подсказал культурный таксист.

– Да, наверное. Колонны белые такие.

– Дом Пашковых, – определил таксист.

– Да, возможно. Отвезете?

– Конечно отвезу, никаких проблем, садись.

Без всякого сожаления.

И они поехали, дамы и господа, на набережную Фонтанки. Дом Пашковых похож был на давешний особняк, но не очень, оказался крупнее, массивнее, а эркер над проходной аркой и вовсе лишний был – никаких эркеров на особняке Сергея Витте Фотина не помнила.

– Это не то, но это где-то здесь, – сказала Фотина. – Можете проехать чуть дальше?

И вдруг увидела его – особняк – совсем неподалеку.

– Остановите, – попросила она.

– Все-таки этот?

– Да, да … – рассеянно пробормотала Фотина, доставая из сумочки кошелек. Денег оказалось строго в обрез.

Все верно, и дерево растет в нужном месте, и вода плещется, и ограда знакомая. И вот, значит, дом.

И калитка почему-то не заперта.